Проявление укрепления властных позиций московских князей в их титулатуре

Введение
Вопрос об официальном именовании главы государства, несмотря на некоторую диффузию основ современной монархической и парламентской форм правления, играет заметную роль как в политической, так и в социальной жизни. Применительно же к истокам, истории формирования титула, этот вопрос оказывает влияние на все стороны жизни государства и его населения, а также на внешние взаимоотношения с иными странами: «атрибуты власти можно считать предметно-действенным проявлением определенных сакральных, обыденных, идеологически закрепленных представлений о власти и ее носителях, выражающееся в комплексе регалий власти, геральдике, политическом ритуале, статусных элементах наряда, титулатуре и т. п., и даже, в какой-то мере, формирующее эти представления начало. Это то, что делало власть властью в глазах средневекового человека» .
При этом необходимо помнить о том, что титулатура правителя – это не раз и навсегда установленная категория. Как показывает история русского государства, «на всех исторических этапах развития России по мере укрепления верховной власти изменяется титулатура правителя. Политическая терминология отражает отношения, возникающие в данном обществе в определенное время» .
В данном эссе будет рассмотрен вопрос проявления укрепления властных позиций московских князей в их титулатуре.





Правовое оформление княжеской титулатуры
Многие русские правители вошли в историю со своеобразными неофициальными «дополнениями» к титулу, отражающими основные черты монарха и характер его правления, например, Ярослав Мудрый, Святополк Окаянный, Мстислав Храбрый, Иван Калита, Иван Грозный, Алексей Тишайший и т. п., следовательно, тенденция идентифицировать правителей в соответствии с проводимой ими политической линией имелась и в истории России, пусть и в неофициальной форме.
Можно согласиться, что «титулы монархов символизируют политическую структуру общества, тем самым «вписывают» носителей титула в существующую иерархию правителей, обозначают характер отношений внутри системы, описывают границы полномочий других субъектов политической системы» .
Но для истории права России имеет значение не только содержательное наполнение титулатуры правителя, но и ее формальные характеристики: интерес представляет ответ на вопрос о том, какими правовыми средствами легитимировано официальное обозначение статуса российского правителя.
Не ставя своей задачей проследить истоки наименования «князь», тем не менее следует указать на то, что этот титул использовался еще до того, как стало возможным говорить об образовании Русского государства. Следовательно, весомость данного титула на ранних этапах становления государственности зависела не от правовых средств, а от сложившихся в государстве обычаев и традиций. Лишь тогда, когда в обществе сложилось само представление о престоле и особом статусе лица, постоянно его занимающем, можно задавать вопрос и о правовых инструментах легитимации титула.
Очень важно понимать, что в прямом смысле слова именование лица князем в документах, например, в летописях или в договорах может иметь двоякое значение.
В первом смысле это указание на официальный статус, т. е. на то, что неразрывно связано с определенным престолом.
В этом смысле князем становились после восшествия на престол определенной территории. В частности, литовский князь Довмонт, вынужденный покинуть Литву, в 1266 году был избран князем в Пскове: «Того же лета князь Литовский Домант прийде во Псков со всем родом своим и крестися, и наречено бысть имя его Тимофей, и посадиша его Псковичи у себя на княжении» . Таким образом, призванный жителями на княжение, он на протяжении трех десятилетий, до самой кончины, именовался князем Псковским .