Карл Маркс как институциональный экономист. Развитие теории прав собственности в работах западных экономистов.

ресурс. Коуз доказывал свою теорему посредством примеров: частично условных, частично взятых из реальной жизни.
Вообразим, что по соседству расположены земледельческая ферма и скотоводческое ранчо, однако коровы с ранчо могут заходить на поля, принадлежащие фермеру, и тем самым нанося ущерб посевам. Если владелец скота не несет за это ответственности, то его частные издержки будут меньше социальных. Казалось бы, есть все предпосылки ко вмешательству государства. Несмотря на это, Коуз доказывает противоположное: если закон разрешает фермеру и скотоводу вступать в добровольные соглашения по поводу потравы, то вмешательство государства не нужно - все разрешится само по себе.
Предположим, что существуют удобные для обеих сторон условия производства, которые позволяют обоим участникам достигнуть максимума благосостояния, заключающего в следующем: фермер собирает со своей земельной территории урожай в 10 центнеров зерна, а хозяин ранчо выращивает 10 коров. В определенный момент ранчер принимает решение завести еще одну корову, одиннадцатую по счету. Чистая прибыль от ее приобретения будет равняться 50$. Одновременно это приведет к превышению допустимой нагрузки на пастбище, что послужит возникновением угрозы потравы для фермера. Из-за одиннадцатой коровы будут потери урожая в размере одного центнера зерна, что так же послужит потерями для фермера в 60% размере.
В первом случае у фермера есть право не допустить потраву скота. Он может потребовать от владельца коров компенсацию, составляющую не меньше, чем 60$. Дополнительная прибыль от приобретения еще одной коровы составляет всего лишь 50 долларов. Отсюда и вывод скотовод откажется от идеи увеличения количества голов, а значит, что структура производства останется неизменной (эффективной): 10 центнеров зерна на 10 голов скота.
Во втором случае права обоих распределены так, что за потраву скота ни одна из сторон не понесет ответственность. Тем не менее, у фермера остается право предложить скотоводу компенсацию за отказ от выращивания еще одной единицы скота. Сумма «возмещения», по Коузу, будет находиться в пределах 50 долларов размер (прибыли скотовода от еще одной коровы) до 60 долларов (прибыли фермера от десятого центнера зерна). При подобном размере возмещения ущерба обе стороны окажутся в выигрыше, а скотовод откажется от идеи выращивания «не эффективной» единицы скота. При таком раскладе структура производства не понесет изменений.
Конечным выводом можно считать следующее: в обоих вышеизложенные случаях исход оказывается одним: права в любом случае переходят тому, кто ценит их выше (в данном случае — к фермеру), а структура производства остается неизменной и эффективной. Сам Коуз по этому поводу пишет следующее: «Если бы все права были ясно определены и предписаны, если бы трансакционные издержки были равны нулю, если бы люди соглашались твердо придерживаться результатов добровольного обмена, то никаких экстерналий не было бы». При данных условиях «провалов рынка» не случалось бы, и у государства было бы никаких предпосылок для вмешательства с целью корректирования рыночного механизма. Из этой теоремы необходимо сделать несколько важных рациональных выводов, а именно:
Теорема Коуза раскрывает экономический смысл права на собственность. Исходя из мнения Коуза, экстерналии (т. е. расхождения между частными и социальными издержками и выгодами) появляются лишь в случаях, когда права собственности определены нечетко. Когда права определены четко, тогда все экстерналии «интернализируются», внешние издержки трансформируются во внутренние. Камнем преткновения конфликтов в связи с экстерналиями оказываются ресурсы, которые из