Анализ фильма Атланта реж. Ж. Виго, 1934, Франция

I Анализ «ядра сюжета»
Жан Виго (1905-1934), один из классиков мирового кино, прожил всего 29 лет и снял четыре фильма – короткометражные «Кстати, о Ницце» (1930) и «Тарис, повелитель воды» (1931), сорокаминутный «Ноль по поведению» (1933) и полнометражный «Аталанта» (1934). Первые фильмы Виго вызвали интерес у критиков, однако «Ноль по поведению» подвергся цензурному запрету. После запрета этого фильма продюсер Виго Жак-Луи Нунез предложил Виго ряд идей и сценариев для съёмки очередного фильма, который был бы рассчитан на более благоприятную прокатную судьбу. В конечном счёте, был выбран оригинальный сценарий «Аталанта» малоизвестного сценариста Жана Гине, по которому и был поставлен знаменитый фильм.
«Аталанта» (фр. L'Atalante) — мелодраматический кинофильм. Жанр картины - поэтический реализм. Сочетание одновременно трезвого и мечтательного-эскейписткого (от слова "escape") взгляда на мир. Это кино не метафор и символов с какой-то излишней многозначительностью, под которым сейчас понимают словосочетание поэтическое.
В этом сценарии представлен весьма незатейливый сюжет и несложные характеры. Молодой капитан моторной баржи «Атанланта» Жан женится на деревенской девушке Жюльетте и берёт её на борт, в компанию папаши Жюля, юнги и собаки. Юнга, влюблённый в Жюльетту, побуждает её отправиться в Париж. Жан не считает нужным заниматься её поисками и уплывает дальше. Он полагает, что, познав соблазны города и разочаровавшись в нём, она поймёт, что счастлива была лишь на барже. Жюльетта, потратив все деньги, становится официанткой. На обратном пути папаша Жюль пытается найти Жюльетту и после безуспешных поисков на улицах и в барах оказывается в небольшой церкви, где замечает девушку с руками сложенными в молитве и перебирающими чётки. Жюль узнает по рукам Жюльетту и возвращает её на баржу.
Виго, согласившись на этот сценарий, существенно перерабатывает его, «за несколько дней и ночей», как свидетельствует Борис Кауфман . Затем в процессе съёмок сильно перерабатывается и режиссёрский сценарий – удаляются или изменяются некоторые эпизоды, вводятся отдельные новые элементы. Все эти изменения происходят на различных уровнях – меняются и текст, и сюжетные ходы, и характер персонажей.
Сохранив фабулу литературного сценария, режиссер пересоздает его нарративную интригу — за внешней поэтичностью сценария он выстраивает сложное действие, обращённое к читателю
Виго демонстрирует взрывной потенциал киносценария: несовпадение временной организации разных уровней нарратива, столкновение персонажей и переплетение повествовательных голосов












II Устройство фильма, фильм как произведение
Виго как бы изымает отдельные элементы сценария и соединяет их друг с другом и с привнесёнными элементами согласно неким принципам, отличающимся от тех, по которым был построен исходный сценарий. Чтобы понять, каковы эти принципы, следует обратиться к одному из центральных эпизодов фильма, демонстрации папашей Жюлем своей «сокровищницы», являющейся своего рода утрированной моделью всего фильма (и в целом кинопоэтики Виго).
На первый взгляд «сокровищница» представляется кучей мусора, случайно подобранного в разных местах предметов: странная конструкция из подков, кукла-дирижёр, картины с обнажёнными женщинами, сломанный патефон, отросток рыла рыбы-пилы, японский веер-сэнсу. Однако к подбору экспонатов Виго относился крайне серьёзно. Съёмочная группа провела много времени на блошиных рынках в поисках различных странных предметов, Виго выпрашивал у друзей различные экзотические предметы и даже украл металлические венки с монпарнасского кладбища. Все эти предметы, конечно, можно охарактеризовать тем, что они привлекают, завораживают и пугают. Наряду с забавными объектами в сокровищнице присутствуют и предметы жуткие, например заспиртованная рука лучшего друга папаши Жюля, вызывающая у Жюльетты нечто схожее с тем, что описал Лейрис в эссе «Священное в повседневной жизни» – «двойственное отношение, вызванное восприятием вещи одновременно как притягательной, так и опасной, как авторитетной, так и отвергаемой, этой смесью почтения, желания и ужаса, которая может быть принята за психологический признак