Роль государства в формировании института массовых коммуникаций

Особое значение имеет и теория, которая была разработана М. Кастельсом в контексте модели «сетевого общества».
Согласно позиции М. Кастельса, фундаментом информационного общества является специфическая социальная и государственная организация, в которой именно коммуникативным процессам принадлежит ключевая роль. Коммуникативные информационные процессы – это в теории Кастельса базовые источники производительности и, конечно же, политической власти. Кроме того, как считал Кастельс, коммуникационные процессы современности должны осмысливаться в контексте сетевой структуры, которая пришла на смену иерархиям прошлого. Государство влияет на массовые коммуникации в аспекте поощрения их активности и динамики, поскольку, в свою очередь, СМК позволяют и государству усиливать свои позиции в сетевом обществе. Взаимовлияние государства и СМК носит обоюдный характер.
Интересна и позиция Ю. Хабермаса, который вводит такое понятие, как коммуникативный разум. Коммуникативный разум рассматривается в качестве интеграции социального жизненного мира, в качестве структурных элементов которого в системе целого выступают государство, культура, гражданское общество и личность. Кроме того, в этой теории фигурирует понятие коммуникативного действия. Все социальные системы – это, по сути, системы коммуникативного действия, которые базируются на автономии личности, социальных групп. Государственной системой также совершаются такого рода коммуникативные действия, а также поощряется вариативность института массовых коммуникаций, поскольку так государство контролирует как гражданское общество, так и личность.
Наконец, важно отметить концепцию Н. Лумана, которая также отражает актуальные реалии роли государства в массовой коммуникации в условиях информационного общества.
По сути, теория Лумана основана на артикуляции системных свойств коммуникации. Хабермас же выбирает для себя иную установку, провозглашая тезис об универсализме коммуникации как таковой . В массмедиа нет манипуляций и фальсификаций, т.к. это означало бы не использование своего массмедийного кода (что невозможно по определению), но есть принципы селекции. Ситуация, однако усложняется, с одной стороны, тем, что нет процедур проверки, критериев и механизмов доказательства объективности, т.е. критериев для установления подлинно реального. «В обществе нет независимой позиции наблюдателя, единой инстанции наблюдения», следовательно, нет и ни одного привычного критерия правильности суждения (выделено в оригинале). Ни классический «субъект», ни «прогрессивный класс», ни «научная объективность» уже не могут теперь считаться гарантами достоверности высказываний». С другой стороны, речь идёт о том, что манипуляции и фальсификации - это значения, которые приписывает наблюдатель второго порядка, а он, в свою очередь, также может манипулировать и фальсифицировать: «Вся беда в том, что обвинитель и обвиняемый здесь равноправны. А не манипулирует ли тот, кто обвиняет? - спросит обвиняемый, а чем он мотивирован, и чьи интересы он представляет? Ведь и «наблюдатель наблюдателей» (любимое словосочетание Н. Лумана) остаётся наблюдателем со своим ограниченным сектором обзора. А значит, нет процедур однозначного (независимого от чьего-то наблюдения со своими кодами) и общезначимого выявления этого «чуждого» влияния и «чуждых интересов, тенденциозности или объективности» .
Таким образом, согласимся с Н. Луманом в том, что обвинение средств массовой информации в дистанционном управлении со стороны политических, религиозных, военных инстанций не может представлять из себя лишь требование того, чтобы «массмедиа предоставляли им место для выражения собственных пристрастий» . Это превратило бы их, по мнению мыслителя, в лишённый самостоятельной функции форум. И здесь Н. Луман вступает в противоречие с Ю. Хабермасом, который убеждён, что СМИ, зародившись как форма общественности, призваны быть дискуссионной площадкой. Никлас Луман считает, что форма критики должна заключаться в стремлении иметь достоверную информацию. В ключе конструктивистской парадигмы это подразумевает, скорее, не консенсус относительно «правды», а согласие различных наблюдателей в отношении того, что не может быть правдой. Так, критикуя немецкие СМИ за однобокость и необъективность, посол России должен прежде перепроверить критикуемые вещи, а соответственно, «собственные пристрастия».
Особо нужно выделить теорию общественного мнения У. Липпмана. Липпман полагает, что человек изначально наделен весьма ограниченными познавательными возможностями, человеку не под силу познание всего, полная информированность – это миф, так как среда является динамическим, сложным, переменчивым образованием. В связи с тем, что человек испытывает потребность в информации, особенно в современных условиях, государство как доминирующий институт деятельно участвует в развитии института СМК и СМИ. В процессе преодоления мира человеком проводится систематизация знания о нем в категории. Данные категории представлены фикциями, стереотипами, элементами псевдосреды, через которые человек приспосабливается к окружающим людям. Соответственно, поведение человека является реакцией на стимулы псевдосреды.