Философия «мировой скорби» А.Шопенгауэра

Введение
Философия решает многие важные вопросы, которые имеют отношение к сущности того или иного общества, взаимодействия его сфер и социальных институтов. Философия играет важную роль в историческом процессе. С этими процессами сталкиваются и другие науки, такие, как экономика, социология, политология, социальная психология и пр.
Проблемы философии всегда представляют собой постоянный поиск того, что является социокультурной эпохой. Философия ищет ответы на вопросы отношения человека к миру в данную эпоху, чем живет человек, чем он дышит и что переживает. Что представляет собой человек современности?
Среди мыслителей, философов Нового времени яркой фигурой, заметно выделяющейся не только на фоне своих современников, но и на всем интеллектуальном пространстве в его метаисторическом выражении в целом, является Артур Шопенгауэр (1788—1860). Его идейные воззрения, характер, образ жизни всегда подвергались и продолжают подвергаться парадоксальным и нередко диаметрально противоположным по модальности оценкам, варьирующим от преклонения перед его проницательностью, откровенностью и смелостью суждений, уникально-колоритным стилем мышления, до — полного отторжения с навешиванием ярлыка «реакционера-мизантропа», что подробно рассмотрено нами в специальном исследовании .
Целью данной работы является рассмотрение темы философии «мировой скорби» А. Шопенгауэра.
Задачи:
1) Описание сущности философии «мировой скорби» А. Шопенгауэра;
2) Характеристика прагматических аспектов философии Шопенгауэра;
3) Анализ интереса русских писателей к философии Шопенгауэра.


1 Философия пессимизма А. Шопенгауэра
В качестве арены для объективации воли вселенная представляет собой безрадостное место. Шопенгауэр резко выступает против философского оптимизма: «Оптимизм, если только он не бездумная болтовня тех, у кого за плоскими лбами нет ничего, кроме слов, представляется мне не просто абсурдным, но и поистине бессовестным воззрением, горькой насмешкой над невыразимыми страданиями человечества» .
Этой позиции Шопенгауэр противопоставляет философский пессимизм и описывает своего рода «экономию» усилий, предпринимаемую волей для того, чтобы достигать своих целей кратчайшим и простейшим путём: «Откровенно софистическому доказательству Лейбница, будто этот мир – лучший из миров, можно даже вполне серьёзно и добросовестно противопоставить доказательство того, что этот мир – худший из возможных миров. Ибо «возможное» – это не то, что вздумается кому-нибудь нарисовать себе в своей фантазии, а то, что действительно может существовать и устоять. И вот, наш мир устроен именно так, как его надо было устроить, для того чтобы он мог еле-еле держаться; если бы он был ещё хоть немного хуже, он бы совсем уже не мог существовать. Следовательно, мир, который был бы хуже нашего, совсем невозможен, потому что он не мог бы и существовать, и значит, наш мир – худший из возможных миров» . В пользу этого тезиса А. Шопенгауэр высказывает также «апостериорный» и «априорный» доводы. Первый основывается на калькуляции или сравнении пропорций эмпирически фиксируемого счастья и страдания: «Жизнь вовсе не представляется каким-то подарком для нашего удовольствия: нет, она – задача, урок, который надо отработать; и поэтому мы всюду видим, как в великом, так и в малом, всеобщую нужду, беспрерывный труд, постоянную суету, бесконечную борьбу, вынужденную деятельность, связанную с крайним напряжением всех физических и духовных сил» ; «жизнь – такое предприятие, доходы от которого далеко не покрывают его издержек». Основной, «априорный», аргумент связан со следствием метафизики воли: мир как представление в действительности есть мир как воля; воля (по определению) – это стремление, желание, а «всякое желание возникает из потребности, т. е. из нужды, т. е. из страдания» , «из неудовлетворённости своим состоянием, и, следовательно, пока его не удовлетворят, оно есть страдание; но ни одно удовлетворение не продолжительно, напротив, оно всегда служит только исходной точкой для нового стремления.
Мы видим, как стремление повсюду окружено многообразными преградами, видим его в постоянной борьбе, т. е. оно всегда является нам как страдание: нет конечной цели стремления – нет, следовательно, меры и цели страдания» . Другим источником страдания является скука: жизнь и интеллект абсолютного большинства людей и всех прочих объективаций воли направлены исключительно на удовлетворение нужд воли – частных и вообще; если после удовлетворения одного желания воля не затребовала удовлетворения нового, то их сознание не может найти себе занятие и опустошается.
Поэтому скука «далеко не маловажное зло: в конце концов она налагает на лицо печать настоящего отчаяния. …[Э]то зло, как и его противоположная крайность – голод, может довести людей до величайшего исступления» .
«Таким образом, его [человека] жизнь качается, подобно маятнику, взад и вперёд между страданием и скукой».
Наконец, необходимый характер страданий связан с экзистенциальной трактовкой «основного идеалистического взгляда»: тезис об «эмпирической реальности» мира как представления позволяет А. Шопенгауэру отвергнуть