Понятие факта и его категории в источниковедение

Понятие факта и его категорий в источниковедении

Слово «факт» происходит от лат. factum («сделанное, деяние, дело; действие, поступок») и в строгом смысле относится только к высказываниям о совершенных действиях и их результатах. В науке высказывания, которым придается статус «истины», обычно именуются «фактами». На каждом этапе развития исторического знания вырабатывалось особое понимание исторического факта, соответствующее общему состоянию исторической науки и научной методологии в целом. Среди категорий источниковедения понятие «исторический факт» занимает наряду с понятием «исторический источник» одну из центральных позиций. В зависимости от того, как историк толкует понятие «исторический факт», он ищет «факты» или «сообщения о фактах» либо сам исторический источник рассматривает как исторический факт. Данная категория подверглась значительной «смысловой эволюции» в различных концепциях, выдвигавшихся в историографии XIX–XX вв. Историки середины XIX в. не подвергали сомнению реальность существования исторических фактов. После критической проверки изучаемых текстов они вводили в научный оборот содержащиеся в них факты, считая их достоверными и реальными. Таков был метод немецкого ученого Л. Ранке, считавшего, что для того, чтобы уловить ход истории, надо строго описывать факты, держаться как можно ближе к историческим текстам и сообщениям авторов. В то же время Л. Ранке не ограничивал задачу историка простым накоплением фактов. Он полагал, что посредством сосредоточения на факте ученый способен уяснить развитие мира в целом, раскрыть подлинный смысл истории. Самая известная и популярная цитата из Л. Ранке: «Показать, как это было на самом деле». «Культ факта» был характерен и для историков-позитивистов. Понятие факта не представляло для них методологической трудности и казалось им ясным и простым. Факт рассматривался историками указанного направления как единственная основа науки, а реальное познание связывалось с наблюдаемыми фактами. Познаваемость исторического факта, с точки зрения позитивистов, определялась его относительной простотой. Поскольку исторические факты известны из текстов, следовательно, для установления исторической истины достаточно обратиться к источникам. Решающей по своему значению стадией исторического исследования для историков позитивистской школы всегда оставался сбор фактов. Опираясь на факты, они рассчитывали превратить историю в точную науку. Из этой трактовки вытекала возможность полного отождествления гносеологической и логической природы исторического и естественно-научного знания. Факт истории и факт природы считались явлениями одного порядка. Анализ источников с целью сбора фактического материала, внешняя и внутренняя их критика играли, по мнению историков позитивистского направления, такую же роль в их исследованиях, какую опыт выполняет в биологии, физике, химии. Как и естествоиспытатель на основе опытов, историк обобщает факты на основе анализа причин и следствий, открывая законы исторического процесса. Единственная угроза истине исходит не от источников, не от фактов, а от историка, который может вольно или невольно исказить ясную картину факта. Следовательно, необходимо, насколько это возможно, исключить убеждения, симпатии и антипатии исследователя из исследования. Позитивистская историография не проводила различий между фактом исторической науки и фактом исторической действительности. Выводы позитивистской историографии 60–80-х гг. XIX в. по вопросу трактовки исторического факта заключались в следующем:
1) Исторический факт – объективный и единственный источник исторического знания. Важнейшая задача историка – установить аутентичность факта.
2) Исторические источники содержат раз и навсегда заданное число исторических фактов – фрагментов самой исторической действительности, готовых к перенесению в исторический труд.
3) Исторические факты – это «кирпичики» объективной истины, заготовленные самой историей. Заслуга позитивистской историографии в том, что благодаря своему вниманию к факту она обосновала необходимость научной критики источников, накопила огромный конкретный документальный материал, расширила проблематику исторических исследований, вовлекая в ее круг, помимо политической истории, историю экономических и социальных отношений. Кроме того, факты, которыми оперировала историческая наука, не смешивались с «опытом» познающего субъекта. Авторы одного из самых популярных на рубеже XIX–XX вв. руководства для историков «Введение в изучение истории» (1897) Ш. В. Ланглуа и Ш. Сеньобос сформулировали закрепившиеся в историографии и до настоящего времени цитируемые формулы позитивистского взгляда на историческое исследование: История пишется по документам… За неимением документов история обширных периодов прошлого человечества останется навсегда неизвестной. Ничто не может заменить документов: нет их, нет и истории. В последней трети XIX в. в европейской исторической науке родилась концепция исторического факта, противоположная позитивизму. Ее выразителем стал В. Дильтей, выдвинувший на первый план проблему «внутреннего опыта» – интуиции историка как решающей предпосылки для уяснения познавательной и научной природы исторического факта. Последний был противопоставлен факту естественно-научному. Согласно концепции В. Дильтея, факт истории лишался таких характеристик, как первичность, аутентичность, независимость от познающего субъекта и его оценки. Представители критической школы начала XX в. поставили под сомнение познаваемость факта и возможность его интерпретации. Факт больше не рассматривался как нечто определенное, раз и навсегда данное, неизменное и независимое от исследователя. Проблема исторического факта оказалась проблемой взаимодействия субъекта с познаваемым историческим объектом. Дальнейшее развитие точка зрения В. Дильтея получила в неокантианском делении наук на номотетические (генерализирующие, обобщающие) и идеографические (индивидуализирующие, описательные), науки о духе. В. Виндельбанд и Г. Риккерт видели в истории лишь последовательность фактов, подлежащих описанию с целью понимания отдельных, единичных фактов. Проблема отношения познающего субъекта к познаваемому объекту становилась все более существенной для теории исторического знания. В рамках неокантианского взгляда на историческое исследование факт считался принципиально несводимым к закону, не представлял собой какого-то простого объекта, не поддавался полному и всестороннему описанию. В результате установление и описание фактов истории было связано с приобретением ими значения «фактов культуры» и отнесением их к «ценностям». Сама процедура отнесения к ценностям связывалась с оценочной деятельностью историка, поэтому творцом исторической действительности выступал сам историк – носитель представлений о ценностях.
Субъективизм в трактовке исторического факта, крайний релятивизм в интерпретации истории, агностицизм и даже нигилизм в отношении исторических закономерностей – основные компоненты презентистской концепции, провозглашенной представителями философской и исторической науки в США в 1920–30-е гг. Отказ от основных догм позитивистской историографии, с одной стороны, и «исчезновение материи» в физике, с другой, поколебали веру историков в материальность, прочность фактов истории. В этой ситуации именно понятие «факт» становится объектом «развенчания» со стороны представителей презентизма и релятивизма в историографии. Американские историки К. Беккер и Ч. Бирд, анализируя понятие «факт», отмечали, что историк имеет дело не с самим фактом, а с утверждением о нем и только в результате извлечения сообщения из исторического памятника оно становится историческим фактом. В этой связи исторический факт существует лишь в уме историка «или нигде», поскольку воспроизводится только посредством его воображения. Отсюда делался вывод, что факты ничего не говорят и не содержат никакого смысла, это историк наделяет их определенным значением, а следовательно, событие, имевшее место в прошлом, не может быть представлено в своей полноте и