Проблема разрушения личности под действием соблазнов в произведениях Н. В. Гоголя и О. де Бальзака

в первой части. В силу более широких рамок вербальности перед нами раскрываются дальнейшие демонические атрибуты портретной модели.
Талант художника (необходимый для точного воспроизведения лица) - главное предварительное условие просьбы ростовщика. Свою задачу художник выполняет отлично, настолько отлично, что портрет выражает и своеобразную онтологию, что подчеркивается совершенным изображением глаз. На выделенную роль глаз указывает также фразеология текста. «Есть ... что- то демонское в глазах» - замечает одно духовное лицо о более позднем произведении художника. В иной раз друг художника (в связи с портретом ростовщика) восклицает: «отдай его уж лучше мне, если он тебе до такой степени колет глаз». Дьявольски удачный портрет основывается на точном отображении лица. После того, как художник оторвался от портрета, он вступает на новый путь познания, ищет пути изображения созерцаемого вечного смысла, лика.
Противостояние ростовщика и художника мы можем воспринимать и как два отдельных голоса, так как они показывают одну и ту же идею (роль и значение лица) с разных сторон. За дьявольским голосом ростовщика сразу же с триумфом раздается глас христианского смирения, который после «искушения» (написания картины о дьяволе) звучит еще сильнее. Вследствие этого обновления творческий путь художника начинает двигаться в сторону иконописи. Аскетическая подготовка живописца к созданию своего творения, его обращение к молитве, как к помощи, ведение кистью по картине по внушению Бога, святая благодать, отражающаяся в картинах, и окружающая картину тишина - воспроизводят основные принципы теологии икон.
Н.В. Гоголь особо подчеркивает смену восхищения Чарткова к своему труду и его переход к алчности, искушению: «Нет, я не понимаю напряжения других сидеть и корпеть за трудом. Этот человек, который копается по нескольку месяцев над картиною, по мне труженик, а не художник. Я не поверю, чтобы в нем был талант. Гений творит смело, быстро». Сейчас это мастер заказных портретов, «быстрых» и шаблонных. Меняется и жизненное пространство - студия превращается в мастерскую, куски гипсовых рук на его портреты, достойные Вандиков и Тицианов.
Искушение богатством погубило дар рисования. Чартков не выдерживает такого насилия искусством.
Жизнь второго художника, русского живописца из Италии, совершенно противоположна истории Чарткова. Она показывает тот идеальный творческий и жизненный путь, бедный, но светлый.
Когда-то они были друзьями, оба учились в Академии художеств, но пошли разными путями. Шаблонные портреты Чаркова ярко противопоставлены «небесному» произведению его друга: «Скромно, божественно, невинно и просто, как гений, возносилось оно над всем»
Во второй части повести талант отца художника Б., создателя таинственного портрета, также подвергается искушению. В образе художника-отца Б. предстает русский мастер, иконописец: «Это был художник, каких мало, одно из тех чуд, которых извергает из непочатого лона своего только одна Русь, художник-самоучка, отыскавший сам в душе своей, без учителей и школы, правила и законы...».
В.В. Лепахин отмечает: «Скрытое и явное сопоставление двух художников в повести Гоголя прослеживается как противопоставление иконописи и живописи, иконописца и живописца, иконы и картины». [3, с.328]
Создание портрета ростовщика - искушение таланта художника, борясь с которым он меняет свое представление о живописи, осознает, что не всё достойно стать ее предметом. Само создание шедевра становится грехом. Уход художника в монастырь расценивается как искупление. Теперь жизнь приобретает иной смысл - служение искусству только чистой, освобожденной от греха душой.
Проникая в жизнь человека, зло имеет цель испытать его, подвергнуть искушению. В повести «Портрет» Н.В. Гоголя сон как раз и является тем самым испытанием для молодого художника Чарткова.
Герой «Портрета» испытывает острую нужду, терпит многие лишения, но не злоупотребляет своим талантом, прислушивается к совету своего старого учителя: «Смотри, чтоб из тебя не вышел модный живописец. Терпи. Обдумывай всякую работу, брось щегольство».
С покупкой портрета зло проникает в жизнь молодого Чарткова, испытывая его «на прочность». Так, тайное желание Чарткова разбогатеть реализуется во сне. Оживает то, что долго жило в его подсознании, но не являлось наружу, то, о чем он боялся и думать. Здесь все желания становятся доступными, мечты - воплощенными. Художник забывает о прежнем стремлении развивать свой талант, теперь богатство - его цель.
За осуществление своего желания герой платит дорогую цену - он «продает» свой талант, а вместе с тем душу.
Осознание приходит поздно к Чарткову. В попытках изменить прошлое, герой губит себя.
Думается, что сумасшествие Чарткова выступает как некий итог борьбы между добродетелью художника и его эгоистическими желаниями. Сумасшествие - как осознание своей ошибки, а смерть - как проявление своего бессилия в борьбе с соблазнами.
Сон, по нашему мнению, - ключевой элемент: происходит подмена истинных (духовных) ценностей ложными (материальными). Кроме того, сон у Гоголя стал приемом раскрытия характера персонажа, который не устоял под давлением собственных желаний.
Сон (мир идей) в повести Гоголя, бесспорно, связан с действительностью (миром вещей). Эта связь неразрывна, два «мира» взаимодополнимы, взаимовлиятельны.
Понимание сновидческой аллегории зависит от ряда причин, в том числе определеяется профессиональной подготовленностью читателя, его общей эрудицией и фантазией. Совершенно новым, отличным от привычного, прочтение произведений может стать в случае, если мы научимся (или хотя бы попробуем) «читать» символы, и станет это новое лишь тогда ощутимо, когда читатель готов будет увидеть в знаковом языке целостное своеобразное произведение.
Проза Гоголя наполнена какой-то загадочной энергией, равно притягивающей и пугающей. Мир его произведений одинаково призрачен и реален, прост и невероятно сложен, понятен и необъясним. Гоголевский мир - по ту сторону человеческого глаза, мир внутри героя, где трагедия и фарс сосуществуют на равных.
Стоит отметить, что Гоголь закладывает в основу снов общечеловеческие проблемы, которые мы можем назвать вневременными, в широком смысле, существовавшими всегда. Здесь проблема добра и зла, проблема искусства, жизни и смерти, проблема совести, нравственности, гражданской позиции. Сны - это система символов и знаков, несущих разную информацию. В них и счастье, и наказание, и покой, и мучение... В подобных противоречиях существует противоречие самой жизни, которая построена на искушениях и соблазнах. Они складываются из бесчисленного множества «жизненных случайностей». Жизнь - тяжкое испытание, и только от самого человека зависит его исход; не для всякого человека по силам устоять под «тяжестью» своих желаний.
В качестве вывода следует сказать, что мотив искушения художника является главенствующим в повести Н.В. Гоголя «Портрет». Каждый из трех живописцев проходит через испытание, которое приводит к преображению таланта, смене эстетических ориентиров в живописи. Первая часть повести показывает две судьбы - поддавшись искушению богатством, Чартков теряет свой талант и становится «модным живописцем», другой русский художник, отказавшись от всех мирских благ, развивает свое дарование в Италии и превращается в талантливого творца. Художник-отец во второй части повести, пройдя через искушение, обретает истинный талант. Его жизнь - служение искусству, способность творить - дар свыше, а искусство - отображение высших истин.


2.Тема унижений и разрушения личности в романе «Утраченные иллюзии» Оноре де Бальзака

Созданный в период с 1835 по 1843 год роман «Утраченные иллюзии» является одним из самых длинных в «Человеческой комедии» Оноре де Бальзака. Произведение относится к «Сценам провинциальной жизни». Центральной темой «Утраченных иллюзий» является процесс становления двух ангулемских личностей – молодого поэта и писателя Люсьена Шардона (по матери де Рюбампре) и его друга и мужа сестры, владельца типографии, изобретателя Давида Сешара. Своим героям Бальзак даёт исчерпывающую характеристику уже на первых страницах романа. Он подробно описывает внешность персонажей и устройство их натуры.
Люсьен де Рюбампре, как и положено аристократам, представляет собой образец идеальной античной красоты: стройный, среднего роста, он является обладателем греческого лба и носа, синих, до черноты, глаз, длинных каштановых ресниц, коралловых губ, белоснежных зубов, изящных рук и светлых волнистых волос.
В «Утраченных иллюзиях» Бальзак посвящает немало страниц описанию провинциального быта в Ангулеме, показывает, с одной стороны, поразительную узость духовных интересов этого мирка, а с другой стороны, муки романтических мечтателей, идеалистов в этой атмосфере. Причем эти духовные муки подробней всего изображаются на примере женских судеб.
В «Утраченных иллюзиях» это госпожа де Бартетон; Люсьену, отправляющемуся в Париж, она говорит: «Когда вы вступите в царственную сферу, где владычествуют высокие умы, вспомните о несчастных, обездоленных судьбою, чей ум изнемогает, задыхаясь под гнетом нравственного азота». Как знакомо звучат для нас эти слова! Помните: «Я здесь одна, никто меня не понимает, рассудок мой изнемогает, и молча гибнуть я должна». Кстати, это не совсем случайное совпадение! Во Франции эти жалобы после бальзаковской героини подхватывает Эмма Бовари, в