Мифотворчество в современной зарубежной литературе. На материале анализа произведений П. Зюскинда

изображения. Потрясающе сложно описать то, что мало кто способен уловить. Поэтому П. Зюскинд изобрел несколько способов передачи запаха.
Например, перечислив ингредиенты духов или аромата, или представив коллекцию ароматов, как коллекцию вин, или описав отдельные запахи в виде кирпичиков здания, или подробно рассказывая о способах обработки материала с целью получения запаха.
С помощью запаха Зюскинд описывает и объясняет, в первую очередь, внутренний мир Гренуя. Запах – единственное, что может вызвать у него эмоции, даже эмоции, напоминающие любовь. Через запах описывается и причина гибели Гренуя. В конце романа герой констатирует, что, испытав в жизни величайшее одиночество и пик поклонения и любви к себе, он не нашел все же того, что искал. «Задыхался и там, и тут», - размышляет он.
Гренуй задыхается самим собой. В пещере = могиле, погружаясь в свои сладостные ароматные мечты, он в первый раз ощутил это чувство, когда как будто из болотной трясины поднимается ужасное зловонье. Гренуй испугался, что задохнется собой. Второй раз он ощутил это на площади среди ликующего народа. Но этот гнилой запах не в его власти, потому что это и не запах вовсе. Это категория моральная, отвлеченная, а отвлеченные понятия Гренуй никогда не мог понять. Эта моральная категория – разложение его души или просто ее отсутствие – выражается для героя все равно в виде запаха, по-другому он не воспринимает мир.
П. Зюскинда часто обвиняют в том, что он находится вне своего времени, устремлен в прошлое и ориентируется на классическую литературу в форме. Его повествование последовательно и академично, от рождения героя до его смерти, с точным сообщением дат и воспроизведением исторической обстановки. Он живописует словом, предпочитая объяснить что-либо, чем обойтись молчанием. Но несмотря на это, его произведения сложны для понимания и расшифровки. Текст аллегоричен и метафоричен.
Каждый эпизод – скрытое иносказание, завуалированное бытовыми подробностями. Например, анфлераж описан в мельчайших подробностях, но он проецируется на будущие сцены убийства девушек. Стебли цветов – трупы, запах – душа. Но в понимании Гренуя, душа – это только запах. Он не видит предметов, и не слышит, и не ощущает. Предметы только пахнут.
Зюскинд полагает, что у цветов, как и у девушек, есть душа. Для Гренуя эта душа суживается (или расширяется) до запаха.
Произведение предполагает множество трактовок, потому что, при всей своей натуралистичности, изображаемое далеко от реальности и граничит с чем-то волшебным, мистическим. Неслучайно парфюмер здесь сравнивается с алхимиком, человеком, посвященным в тайны природы.
Довольно сложно проследить и авторское отношение в романе. Не случайно одним из приемов повествования является несобственно прямая речь Гренуя.
Авторское отношение прорывается очень редко, например, при описании природы южной Франции, Граса.
Еще один прием П. Зюскинда – смешение родов литературы. Он вводит элемент драмы в роман: диалог между Бальдини и его подмастерьем. Этим подчеркнута театральность ситуации и фарсовость образа Бальдини. Это ситуация «одно вместо другого», и развивается она настолько динамично, что реплики автора не нужны, а сама сцена напоминает мольеровские комедии.
По ходу всего повествования мы видим признаки постмодернизма в романе. Герой – звероподобный маниакальный убийца и одновременно - гений. Но на каком-то совсем уж непривычном, неожиданном поприще - в мире запахов, где царствуют парфюмеры.
Место действия романа – Франция просветителей и энциклопедистов, уже беременная революцией. Но исторический фон здесь не что иное как театральные кулисы, место карнавального действа. И призван он, прежде всего, напомнить, что все уже когда-то было и нет ничего нового под солнцем. Недаром времена Вольтера и Дидро названы тут эпохой расхлябанного, распущенного безвременья.
Гренуй - это пародия на дьявола, но одновременно и на Бога-творца.
Так что он - не воплощение зла, скорее, воплощение бессмыслицы. Ведь были у него все шансы победить, а он избрал поражение, стал в позу надо всем насмеявшегося комедианта-самоубийцы. Из пленительных запахов юных девушек, зверски им убитых, герой синтезировал любовное зелье, дававшее ему власть над миром. Но, вылив весь флакон на себя, он отправился к кладбищенским бродягам. Распаленные безумной к нему страстью, те разорвали Гренуя на части и съели...
Признак игры с сюжетом – все герои, с которыми соприкасается Гренуй, погибают.
Патрик Зюскинд «как бы» строитель собственной вселенной, так как автор в романе вовсе не претендует на всеведение, а лишь подражает этой позиции. Ведь то, что П. Зюскинд изобразил, - не действительность и даже не субъективное о ней представление, а в лицах разыгранная имитация. И автор у П. Зюскинда если и хозяин своему балагану, так в том лишь смысле, что волен до бесконечности варьировать доставшиеся в наследство маски, костюмы, холсты декораций.

2.2. Мифологические аналогии в романе П. Зюскинда «Парфюмер»

Вниманием исследователей не обойдена проблема интертекста «Парфюмера», что закономерно, ведь роман «всецело сложен из тем, мотивов и образов литературы предшествующих эпох» [5, с. 134]. Он отсылает к литературным и культурным дискурсам прошлого, интегрирует сюжеты, мотивы и стили многочисленных авторов. Интертекстуальная стихия «Парфюмера» включает в себя библейские и мифологические референции, отсылки к Еврипиду, Гете, Новалису, Эйхендорфу, Шамиссо, Гофману, Бодлеру, Клейсту, Гюисмансу, Лавкрафту, Рильке, Т. Ману, Грассу, Эко. Те или иные пласты интертекста рассматривались в литературоведческих работах, однако степень освоенности данного вопроса не вполне соответствует его актуальности.
Образ главного героя Гренуя соединяет многие черты гения, как его видели в разные эпохи; создавая его, автор прибегает к интертекстуальным взаимодействиям с произведениями Новалиса, Грасса, Белля.
Гренуй – это гротеск, оксюморон, «гениальное чудовище», он небожитель и дьявол в одном лице. Его дар – сверхчеловеческое обоняние, притом, что сам он запаха лишен.
Дьявольское начало героя подчеркивается в романе целым рядом гротесково формальных, пародийно оборотных аналогий с биографией Христа.
Рождение Гренуя – мрачная травестия Рождества Христова. Иисус появляется на свет в яслях, где приходят в земную жизнь агнцы, невинные существа. Гренуй рождается на «Кладбище невинных». Его родительница – пародийная «анти-Мария», которая «…еще сохранила почти все зубы во рту и еще немного волос на голове, и кроме подагры, и сифилиса, и легких головокружений ничем серьезным не болела…» [10]. «Успение» этойсвоеобразной «богородицы» произойдет на Гревской площади, где ей отрубят голову, признав виновной «в многократном детоубийстве».
Для понимания контрастных аналогий между героем романа и Христом важна символика Рыбы, пронизывающая начальную часть произведения.
Известно, что схематическое изображение рыбы является давним символом Христа, а слово «рыба», написанное по-гречески, воспринимается как аббревиатура его имени и статуса. И конечно же не случайно Антихрист Гренуй рождается у рыбной лавки (идея продажи Христа), его окружают рыбьи головы и запах гниющей рыбы (идея расчленения и извращения учения Христа), кровь на юбке его матери - «рыбная» (кровь Христова), первое слово, которое он произнес, - «рыбы», а когда Гренуй подрос и стал осознавать свой необычный дар абсолютного обоняния, то, анализируя запахи, он «стоял…, закрыв глаза, полуоткрыв рот и раздувая ноздри, неподвижный, как хищная рыба в глубокой, темной, медленно текущей воде» [10]. Показательны для романа имплицитные аналогии между чудесами, совершаемыми Христом в период его активного проповедничества, и «чудесами» парфюмера Гренуя, идущего по пути «профессионального совершенствования».
Иисус Христос несет своими чудесами благо и жизнь; Гренуй – зло и смерть. Воскрешению Христом дочери Иаира контрастно соответствует убийство Гренуем двадцати пяти девушек. Христос возвращает зрение слепым – Гренуй в финале романа лишает истинного зрения зрячих, наделяя их ложным, фантомным видением. Иисус исцеляет бесноватых – Гренуй заражает беснованием толпы людей. Кто сталкивается с Христом – возрождается к новой жизни; кто сталкивается с Гренуем – уходит из жизни. Большинство людей, с которыми герой романа вступал в более-менее длительные отношения, погибают. Их словно буквально «уносит черт»: они тонут в Сене (кожевник Грималь, парфюмер Бальдини), они исчезают в горах, будто растворяясь в воздухе (экстравагантный просветитель маркиз де ля Тайад-Эспинасс), они возносятся в воздух не без помощи веревки (казнь парфюмера Дрюо из Граса). Уцелела одна лишь мадам Гайар, в пансионе которой воспитывался Гренуй, да и она выжила, видимо, лишь потому, что была столь же бездушной, как и ее воспитанник.
Проследим, как в интертекстуальной игре преломляются черты, которыми наделяли гения писатели-романтики и представители модерна. Гений – всегда изгнанник, он не принят и не понят обществом, нередко живет в мире своих фантазий. Люди испытываю отвращение и инстинктивно сторонятся Гренуя, чья замкнутость граничит с аутизмом. По ходу развития сюжета, он покидает мир и живет в горах, в своем мире ароматов, но возвращается к людям в поисках собственного запаха, теперь уже умело маскируясь при помощи созданных им духов.
Гений не вписывается в нормы жизни обывателей, не считается с устоями общества, он эксцентричен, даже тяготеет к безумию. Гений