Особенности перевода детской литературы. Практическая часть: Детская литература и переводоведение. Табу, цензура и манипулирование: идеологические и культурные соображения

ВВЕДЕНИЕ
Актуальность исследования обоснована культурными и идеологическими сдвиги, происходящими при переводе детской литературы. Когда переводится детская литература, текст неизбежно переписывается и воссоздается переводчиками с целевой точки зрения, и их посредничество может отражать определенную степень идеологической манипуляции. Перевод, таким образом, становится формой переписывания и адаптации, и это особенно верно в случае детской литературы, чьи истории и волшебные сказки известны и пользуются популярностью во всем мире. В этой работе предпринята попытка представить различные способы перевода детской литературы как с внутриязыковой, так и с межъязыковой точки зрения, поскольку оба типа перевода могут дать интересное представление об идеологической манипуляции исходными текстами.
Предполагаемая проблема исследования: «Каковы основные особенности перевода детской литературы?».
Объект исследования – детская литература.
Предмет исследования – особенности перевода детской литературы.
Цель исследования – выявление и систематизация особенностей перевода детской литературы.
Задачи исследования:
1. Рассмотреть историческое развитие детской литературы.
2. Изучить роли переводчиков, редакторов, и издателей детской литературы.
3. Выявить значение детской литературы в переводоведении.
4. Определить особенности перевода детской литературы, в том числе и использование идеологических манипуляций.

Глава I. Теоретическая часть
1.1. Историческое развитие детской литературы
Правомерно утверждать, что детская литература тесно связана с развитием понятия детства и, как также признает Таунсенд [1], «прежде чем могли появиться детские книги, должны были появиться дети – то есть дети, которых принимали как существ со своими особыми потребностями и интересами, а не только как миниатюрных мужчин и женщин». Согласно О'Салливан [2], причины такого распространения и развития детской литературы объясняются двумя основными факторами: во-первых, осознанием того, что детство отличается от взрослой жизни, и, во-вторых, изменениями в социальных условиях детей, которым было позволено получить надлежащее образование (научиться читать и писать) по сравнению с теми, кому приходилось работать вместо получения какого-либо образования. Интересно, что Хант [3] напоминает, что дети начали читать и получать удовольствие от книг еще до того, как были написаны детские книги, и в этом отношении он утверждает, что «все тексты до 1700 года можно рассматривать как (также) детские тексты». Историческое развитие детской литературы удобнее разделить на три основных периода, а именно:
1. средние века, когда не делалось различия между рассказами для взрослых и для детей;
2. второй период, охватывающий XVI-XVII века, в основном характеризующийся дидактическими текстами;
3. третий период, начиная с XVIII века, который ознаменовал появление детской литературы как самостоятельного жанра.
Тем не менее, в прежние времена к детским рассказам и образованию всегда относились по-разному. Например, в греческую и римскую эпохи детей обучали и готовили к взрослой жизни, поэтому детские рассказы не предназначались для получения какого-либо удовольствия или развлечения. Детям в основном рассказывали истории, взятые, среди прочего, из Илиады, Одиссеи и басен Эзопа. Интересно, что образование детей упоминается в книге VI Государства Платона. Хотя он придерживался довольно либеральных взглядов на образование, он верил в цензуру всех тех историй, легенд и мифов, которые поощряли плохое поведение детей [4].
В средние века к детям относились как ко взрослым, и, особенно в бедных семьях, им приходилось весь день усердно работать, не имея времени и возможности получить какое-либо образование. Другими словами, не было четкого различия между рассказами для детей и взрослых, и литература в те годы должна была представлять и включать «всю культуру» [3]. Поэтому народные истории, басни и легенды передавались из поколения в поколение в устной форме, и устная традиция играла важную роль до тех пор, пока монахи не начали записывать первую литературу [5]. Детям в основном были доступны взрослые работы, таких как «Беовульф», «Эль Сид», «Король Артур» и «Робин Гуд». До изобретения печатного станка книги были редкими и дорогими, и поэтому они не предназначались для бедных детей, которые продолжали получать удовольствие от устных сказок [6]. Доступные книги были в основном дидактическими, а не развлекательными, поскольку считалось, что «дети должны читать только то, что их проинструктирует и улучшит» [7]. Хорошими примерами в этом отношении являются книги Уильяма Кэкстона «Книга вежливости» и «Книга хороших манер» Жака Леграна.
Только с наступлением Эпохи Возрождения, а точнее, с изобретением печатного станка с подвижным шрифтом, стало возможным развивать и увеличивать производство учебных материалов. Печатный станок, действительно, позволил печатать книги в больших количествах, способствуя таким образом повышению грамотности и распространению знаний. Это означало, что специальные книги, предназначенные для детей, могли выпускаться более экономично, что позволяло родителям и педагогам уделять больше времени воспитанию детей, на которых стали смотреть иначе, чем на взрослых, и к которым стали относиться иначе, чем ко взрослым [6]. Шестнадцатый и семнадцатый века были свидетелями появления религиозных произведений для детей и, точнее, расцвета так называемой «пуританской детской литературы» [8]. Целью этой новой формы литературы было дать детям как религиозное, так и нравственное воспитание. Одним из лучших примеров в этом отношении является книга Джеймса Джейнуэя «Знак для детей: точное описание обращения, Святой и образцовой жизни и радостной смерти нескольких маленьких детей» (1672). Хотя заслугой пуритан было создание большого количества детских книг, их доктрина первородного греха подразумевала, что все дети будут прокляты до тех пор, пока не обратятся в христианство. Среди книг, которые были наиболее одобряемы у пуритан были Джон Фокс «Книга мучеников» (1563) и Джон Буньян «Путешествие Пилигрима» (1678) [8]. В 1658 году Иоганн Амос Коменский опубликовал одну из первых иллюстрированных книг для детей «Orbis Pictus» (или «Видимый мир»), которая, несмотря на дидактическую цель, показывала жизнь такой, какой она была, через войны, пытки, болезни и уродства [9].
На рубеже XVIII века детство стало рассматриваться в позитивном свете, как состояние свободы и невинности, и появилась новая философия, выдвинувшая на первый план новое представление о детстве благодаря влиянию немецкой филантропии, а также некоторых влиятельных педагогов, которые начали рассматривать детей как нечто отдельное от взрослых. Специалисты в области образования считали, что дети рождаются как «чистые листы», подразумевая таким образом, что младенцы не были ни добрыми по своей сути, ни злыми по своей. Характер и индивидуальность детей развиваются в детстве, и окружающие их взрослые потенциально могут оказывать значительное влияние на их личность. Одним из самых влиятельных теоретиков в этом отношении был Джон Локк, который ввел концепцию Tabula Rasa для обозначения детского разума. Теория Локка сильно опиралась на эмпиризм Бэкона, который в стремлении к знанию полагался на чувственный опыт, а не на умозрение. В своем «Эссе о человеческом понимании» Джон Локк (1689) подтвердил важность чувственного опыта по сравнению с умозрительными рассуждениями и утверждал, что человеческий разум при рождении представляет собой законченную, но восприимчивую чистую доску (tabula rasa), на которой опыт запечатлевает знания. По его словам, люди приобретают знания из информации об объектах в мире, которую приносят наши органы чувств. Поэтому дети начинают с простых идей, а затем объединяют их в более сложные. Локк не верил ни в силу интуиции, ни в то, что человеческий разум наделен врожденными представлениями. В своей книге «Некоторые мысли относительно образования» (1693) Локк рекомендовал практическое обучение для подготовки людей к эффективному управлению своими социальными, экономическими и политическими делами. Он утверждал, что полноценное образование начинается в раннем детстве, и настаивал на том, чтобы обучение чтению, письму и арифметике было постепенным и кумулятивным [3].
Другим влиятельным теоретиком тех лет был Жан-Жак Руссо, который утверждал, что дети разного возраста отличаются друг от друга способностью пользоваться разумом. Руссо считал, что маленькие дети еще не способны рассуждать, утверждая таким образом, что «невозможно сформировать какое-либо представление о моральных фактах или социальных отношениях до достижения разумного возраста [...] Все знания [детей] заключаются в ощущениях; ничто не дошло до понимания» [10]. Другими словами, Руссо подразумевал, что рассуждение должно быть целью, а не средством образования, поскольку дети не могут должным образом использовать свою рациональность. Руссо критиковал идею разговаривать с детьми так, как если бы они были разумными существами, и, возвращаясь к теории Локка, утверждал, что:
«Великая максима Локка заключалась в том, чтобы вразумлять детей; и это самый популярный метод в наши дни. Успех издания, по-видимому, не говорит о том, что это рекомендуется; что касается меня, то я никогда не видел никого более глупого, чем эти дети, с которыми они так много рассуждали. Из всех способностей человека Разум, являющийся совокупностью всех остальных, развивается в последнюю очередь и с наибольшими трудностями; тем не менее, именно эту способность нас просят использовать для развития более ранних. Формирование человека, способного рассуждать, является кульминацией хорошего образования; и мы предлагаем воспитывать маленького ребенка с помощью его разума! Это начало там, где мы должны были бы закончить, и превращение готового продукта в инструмент собственного производства».
Другими словами, в то время как Локк утверждал, что дети - это tabula rasa, на которую можно воздействовать идеями, Руссо выступал против его теории, утверждая, что дети развиваются в своем собственном темпе и на своих собственных условиях. Тем не менее, интересно отметить, что, хотя философии Локка и Руссо кажутся противоположными, они оба признавали и подчеркивали роль детских книг в создании детства [4]. Кроме того, в XVIII веке немецкая филантропия также оказала существенное влияние на детскую литературу, предоставляя детям полезные и нравоучительные истории [8].
Поскольку в девятнадцатом веке детство стало цениться больше, детские книги стали носить скорее развлекательный, чем дидактический характер, и детям нравилось читать народные сказки Братьев Гримм и рассказы Ханса Кристиана Андерсона, среди прочих [9]. Под влиянием романтизма дети «были изолированы от негативных аспектов общества и получили возможность оставаться «маленькими» и наслаждаться детством» [9]. Табу на такие вопросы, как секс и насилие были удалены из детских рассказов, и многие книги самых популярных классиков детской литературы были написаны в те годы, как, например, Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес» (1865), Карло Коллоди «Пиноккио» (1883), Фрэнка Баума «Удивительный Волшебник из страны Оз» (1900), Барри «Питер Пэн» (1904) и Милна «Винни-Пух» (1926). Сказки, приключенческие рассказы наряду с историческими романами и художественной литературой для девочек доминировали в сфере детской литературы вплоть до 1950-х годов [8].
Двадцатый век стал свидетелем развития фэнтези и готических историй в дополнение к «влиянию различных движений за эмансипацию», которые принесли новую волну реализма (там же). В конце двадцатого века было опубликовано множество пародий на традиционные народные сказки, таких как «Белоснежка в Нью-Йорке» (1986) и «Испытания Красной шапочки» Джека Зипса (1993) и его сборник феминистских сказок. Как двадцатый, так и двадцать первый века стали свидетелями растущего разнообразия детских книг - от книжек с картинками и откидными крышками до онлайновых мультимедийных текстов. Значительно возросло количество медийных адаптаций детских рассказов и книг в виде фильмов и телесериалов, что делает детскую литературу важным и прибыльным бизнесом. Уолт Дисней, в частности, является одним из величайших продюсеров экранизаций детских книг. Уолт Дисней также выпустил ряд игровых фильмов, таких как «Мэри Поппинс» (1964), основанный на знаменитой истории, написанной Памелой Линдон Трэверс в 1934 году, а также полнометражные анимационные фильмы по мотивам «Приключения Пиноккио» Карло Коллоди (1882) и «Меч в камне» Т. Х. Уайта (1939) и другие. С годами все больше и больше взрослых получают удовольствие от текстов, изначально предназначенных для детей, как в случае с серией книг Джоан Роулинг «Гарри Поттер», которые получили всемирное признание.

1.2. Роль переводчиков детской литературы
Кто такие переводчики детской литературы? Что касается детской литературы, интересно отметить, что переводчиками могут быть как профессиональные переводчики, так и авторы детских книг, которые решают выполнить перевод конкретного текста для детей. Переводчики, несомненно, должны проявлять большую изобретательность при переводе детской литературы, и их творчество включает в себя не только перевод звуков и/или слов, но и визуальных эффектов. С одной стороны, перевод звуков и/или слов требует большой компетентности, потому что их работа больше похожа на поэзию, чем на простую прозу. С другой стороны, визуальный перевод может оказаться сложной задачей, поскольку нельзя ожидать, что маленькие дети будут читать тексты, и, следовательно, картинки должны компенсировать этот недостаток. Энн Лоусон Лукас, например, намеренно изменила свой перевод Коллоди Пиноккио чтобы удовлетворить потребности гораздо более старшей аудитории [11]. Однако эту практику можно рассматривать как форму идеологической манипуляции, ставящей под сомнение этичность перевода.