правовая презумция

В отечественном праве теория правовых презумпций стала предметом изучения юристов. Многие юристы считаются сторонниками так называемого «логико-философского» подхода.
Одним из наиболее известных является профессор В. К. Бабаев, определивший презумпцию как определенный логический прием, результат индуктивного обобщения. Среди ее характеристик автор отметил эффективность, которая зависит от того, насколько правовая презумпция соответствует господствующей реальности и может участвовать в процессе познания [3].
Дополнительно в этом случае следует отметить, что будет использоваться неполная индукция, так как в этом случае суждение не может быть полной индукцией в силу своих свойств. Полная индукция по определению имеет место, когда число рассматриваемых объектов не подлежит никакому ограничению [4].
Еще одним относительно зрелым подходом к теории права является «юридический подход». К сторонникам этого подхода относятся Н. Н. Цуканов и Д. М. Щекин. В данном случае внимание уделяется юридическому факту, который признается определенной юридической презумпцией. Речь идет о установленной нормами права обязанности признавать конкретный факт при установлении первичного факта до тех пор, пока компетентный правоохранительный орган не установит иное [5]. Одним из ярких примеров станет судебное знание, при котором суд признает факт доказанным на основании признанных правовых презумпций, независимо от того, соответствует ли он действительности.
Так, например, обвиняемый может быть признан судом извещенным о начале судебного разбирательства путем направления ему уведомления по установленным формам, несмотря на то, что он фактически не проживает по конкретному адресу или не проживал. там есть представительство. Вообще говоря, необходимо сказать, что каждый из этих подходов имеет свои преимущества и недостатки.
К основным преимуществам первого подхода относится то, что он четко выражает, какой логический прием используется при использовании такого юридического средства, как презумпция. При этом акцент делается на его юридическую эффективность, то есть на его тесную связь с правовой реальностью. Однако в литературе отмечаются определенные недостатки такого подхода.
Исходя из критериев логико-философского подхода, некоторые известные презумпции, такие как презумпция невиновности, не вполне укладываются в рамки юридической презумпции [6]. В связи с тем, что в данной статье рассматривается общетеоретическое понятие «правовая презумпция», данный термин будет рассматриваться с точки зрения его классификации как юридической презумпции, независимо от его отраслевых особенностей, которые, в то же время, подробно изучены в специальной литературе.
На основании этих ограничений можно сделать вывод, что эффективность презумпции невиновности в силу ее редкоповторяющегося характера близка к нулю (процент оправдательных приговоров в целом всегда ниже, чем обвинительных). Кроме того, возникают вопросы, было ли оно создано в результате индуктивного обобщения. В то же время правовой подход может быть применен к более широкому кругу презумпций, поскольку здесь первостепенное значение имеет необходимость закрепления юридического факта.
Преобладание презумпции определенного факта означает, что возникают вопросы о отличии правовых презумпций от аналогичных понятий, таких как юридические фикции. На это обстоятельство обращает внимание Ю. А. Сериков. Он пишет: «Но здесь таится еще одна опасность: полностью игнорируя степень вероятности (факта, соответствующего события), этот подход почти полностью стирает и без того шаткую границу между правовыми презумпциями и фикциями» [7].
Поскольку эти подходы не универсальны, предпринимались попытки их объединить. В частности, М. П. Пронина предполагает, что в понятии презумпции присутствуют признаки как логико-философского, так и юридического подхода. При этом, согласно его позиции, под презумпцией понимается «закрепленная в правовой норме опровержимая вероятностная гипотеза о существовании юридического факта, основанная на статистически естественной связи между существующим фактом и предполагаемым фактом»
Правовая реформа в России на современном этапе направлена на совершенствование правоохранительной деятельности, формирование современного правового мышления и знания процесса создания и реализации правовых норм.
Учитывая это, исследование понятия правовых презумпций как определенного правового потенциала в настоящее время имеет актуальное значение как для развития права, так и для правоприменительной деятельности.
В дореволюционной национальной литературе также подчеркивалась вероятностная природа презумпций, а также их формирование на основе предшествующего опыта. Так, российский юрист С. А. Муромцев писал: «Источник презумпций лежит в невозможности судьи выяснить истину во всех случаях, так что закон предписывает судье руководствоваться в известных случаях гипотезами, выведенными из оснований вероятностей». на основе данных жизненного опыта»[1].
Стремясь выйти из противоречия о высокой вероятности всякой презумпции, некоторые авторы отрицали само существование презумпции невиновности или приписывали ей незначительную роль [2].
Основоположники исследования правовых презумпций в отечественном праве В. И. Каминская и В. К. Бабаев отмечали, что в праве наряду с высоковероятными юридическими презумпциями существуют маловероятные презумпции. В.И.Каминская называет их «квазипрезумпциями» [3].
В. К. Бабаев отмечает, что в подобных правовых презумпциях политическая направленность затемняет их логическую природу. К числу таких правовых презумпций он отнес, например, презумпцию невиновности [4]. Как справедливо отмечает О.А.Кузнецова, учитывая логическую природу презумпции, она может содержать низкую степень вероятности. В качестве примера она приводит презумпцию невиновности или знание закона, а именно подчеркивает, что большинство людей, подозреваемых в совершении преступления, впоследствии оказываются виновными и что большинство людей не знают закона [5].
Из вышесказанного следует, что в праве существует два типа презумпций: естественные презумпции (весьма вероятные) и квазипрезумпции (маловероятные). Эти презумпции имеют разные пути формирования и неоднородную логическую основу. Высоковероятные презумпции должны устанавливаться на основе общих предположений. Квазипрезумпции, напротив, не имеют стадии так называемой «презумпции» и формулируются исключительно исходя из задач, стоящих перед правовым регулированием.
Интерес законодателя к презумпциям объясняется тем, что последние лучше всего способны регулировать общественные отношения и тем самым защищать важные социальные интересы. Таким образом, если регулирование общественных отношений возможно с использованием общих предпосылок, то законодатель закрепляет в законе высоковероятные презумпции, примером которых является презумпция правонарушения, связанная с осознанностью лица в возрасте от 14 до 16 лет. лет на момент совершения преступления, об общественно опасных последствиях его поведения.
Напротив, если защитить социальные интересы можно, используя только «искусственные» гипотезы, формулируются квазипрезумпции, ярким примером которых является презумпция невиновности. Несмотря на это, как в первом, так и во втором случае презумпции несут четкую целевую направленность, что позволяет говорить о целевой направленности правовых презумпций в целом.
При характеристике юридической презумпции нельзя пренебрегать ее логической стороной. Анализ изученного материала позволяет сделать вывод, что разногласия, возникающие при изучении логической стороны юридической презумпции, находят свое начало в неточном использовании понятийного аппарата логики в праве.
Таким образом, полный индукционный вывод, используемый для построения общей гипотезы, дублируется в юридической презумпции. Представляется, что логическую основу правовых презумпций правильнее было бы черпать из диалектического метода. Диалектический метод – это система правил (требований), сформулированных на основе знания законов изучаемой области действительности и направляющих человека в его познавательной деятельности [6].
Для понимания объективной реальности диалектический метод использует как дедукцию, так и индукцию в качестве вспомогательных приемов. «Индукция и дедукция связаны друг с другом таким же необходимым образом, как синтез и анализ. Вместо того, чтобы односторонне восхвалять одно из них в ущерб другому, мы должны стараться применять каждое на своем месте, а это можно сделать только в том случае, если мы не упустим их связь друг с другом, их взаимодополняемость.» [7].
В любом исследовании индукция и дедукция неразделимы. В зависимости от области знаний их соотношение меняется, например, в геометрии в большинстве случаев преобладает индукция, а в физике преобладает дедукция, но ни в одной области знаний используются одно без другого.
Индуктивное исследование делает акцент на опыте и фактах. Сама дедукция не связана с экспериментальным исследованием, она требует готовых положений, из которых затем делается вывод.
Как отмечалось выше, с помощью При индуктивном выводе характеристики ряда подобных фактов и ситуаций способны быть обобщенными и, следовательно, сама индукция есть вывод из фактов, дошедших до нас в связи с фактами, которые, следовательно, нам еще неизвестны. независимо от числа обобщенных фактов (случаев), речь в конечном счете будет идти об известном числе частных фактов, т. е. о том, что из этого обобщения не вытекает общего правила.
Дедуктивный умозаключение обеспечивает возможность перехода от совокупности фактов к некоторому общему правилу, составляющему содержание юридической презумпции, а дедукция также позволяет на основе наблюдения за свойствами и признаками наблюдаемых фактов сделать вывод относительно них. факты, которые, следовательно, не были соблюдены. Таким образом, эти факты выходят за рамки доказывания, то есть презюмируются.
Без дедукции мы накапливали бы отдельные факты и не могли бы использовать презумпцию, не обосновав содержащиеся в ней правовые положения. На основании изложенного представляется неверным суждение Тамазяна Т.Г. о том, что «раскрытие логической природы презумпции было невозможно без использования основного логического метода формирования презумпций - индукции, т.е. вывода от частного к частному». общее» [8], а также суждения других авторов, считающих индукцию основным методом формирования презумпции [9].
Трудно также согласиться с О.В. Жажина, согласно которому «юридическая презумпция не может основываться на дедукции, как на цепочке умозаключений, начало (посылка) которой состоит из общих положений (постулатов, аксиом), а конец (следствие) — из конкретных выводов. помещения.
Его (дедукцию) можно использовать для проверки эффективности предполагаемых стандартов» [10].
Относительно правовых презумпций высказывались различные мнения: от полного отрицания до преувеличения их значения. Например, известный российский юрист В. Спасович писал: «Правовые презумпции вообще являются злом, которого надо всячески избегать. Право опирается на костыли, называемые допущениями, только тогда, когда оно не способно решить проблему напрямую и естественно, но его надо резать хаотично и искусственно». В советской литературе также высказывалась точка зрения, отрицающая существование презумпций в праве.
Такой негативный подход объяснялся наличием противоречия между материальной истиной, составлявшей принцип советского судопроизводства, и презумпциями, рассматриваемыми как элементы формальных доказательств.
Кроме того, отказ от презумпций был вызван отрицанием презумпции невиновности и групповым подходом в уголовном судопроизводстве. Профессор Е. А. Домбровский высказал ошибочную точку зрения относительно понятия и сущности презумпции. Он подчеркнул, что презумпции являются «правилами коммунистической морали» и что они «открывают человеческую красоту судьи». Подобные позиции справедливо подвергались критике в научном сообществе. В настоящее время никто из исследователей не отрицает существования презумпций в праве и их задач в правовом регулировании.
При характеристике юридических презумпций традиционно различают логические и политические (телеологические) элементы.