Политическая, государственная власть как особая разновидность социальной власти

Данная работа посвящена специфике политической власти как разновидности социальной власти, ее структуре и свойствам. Изучение этой темы является особенно актуальным, так как проблема функционирования власти и в особенности политической власти в современной России носит дискуссионный характер. В современной России политическая власть столкнулась с достаточно большими и существенными изменениями.
Разработкой этого вопроса занимались многие авторы, в частности, это А.Б. Венгеров, Н.А. Баранов, В. Сафонов, В.А. Ачкасов, Г. Пикалов и другие. Эти ученые обращались к вопросу сущности политической власти, однако не всегда в достаточной мере полно там дается характеристика тех изменений, которые произошли в структуре власти в России на современном этапе.
Объект исследования – политическая (государственная) власть как разновидность социальной власти.
Предмет исследования – специфика свойств политической (государственной) власти, ее предназначение и структура.
Главная цель работы – провести анализ сущности, структуры, свойств политической власти как разновидности социальной власти.
В связи с поставленной целью необходимо выполнить следующие задачи:
1. Определить понятие власти
2. Рассмотреть концепции политической власти.
3. Дать характеристику сущности политической власти.
4. Рассмотреть структуру политической власти
5. Рассмотреть свойства политической власти.
6. Выявить особенности функционирования политической (государственной) власти на примере Российской Федерации.
7. Сделать выводы по исследованию.

Структура курсовой работы представлена введением, двумя главами, заключением и списком литературы.
 
Глава 1.Определение понятия власти. Концепции сущности власти

1.1.Понятие власти: подходы и трактовки

М. Вебером власть была определена в качестве способности одного индивида к проведению в определенных общественных условиях собственной воли вопреки сопротивлению другого индивида. То есть, речь идет о том, что субъект А оказывает влияние на объект В, чтобы последний объект совершал те действия, которые по собственной воле он не стал бы делать. Эту трактовку сущности власти определяют как волевую. Ее разделяли не только М. Вебер, но также Гегель, Фихте, Шопенгауэр и многие другие философы.
По мере развития социологии и политологии концепция власти стала углубляться.
В частности, речь идет о появлении марксистской трактовки власти, согласно которой политическая власть есть следствие экономического господства и эксплуатации одного класса другим.
Вторая половина XX века ознаменовалась появлением структурно-фунционалистских и системных трактовок власти. Согласно позиции Т. Парсонса, власть рассматривается в качестве отношений между субъектами, которыми осуществляется выполнение определенных закрепленных за ними социальных ролей, в частности, это роли управляющих и управляемых. Данные роли определяются посредством структуры общественной системы. Каждый элемент является залогом успешного функционирования этой системы .
Системный подход – это основа для того, чтобы появились коммуникативные концепции власти (Х.Арендт, К.Дойч, Н.Луман, Ю.Хабермас). Данными учеными власть рассматривалась как важнейший элемент коммуникационной системы общества. Властные отношения должны работать на поддержание коммуникации между субъектами и объектами власти .
Особенно показательна в данном отношении коммуникативная теория власти Н. Лумана. Специфическое свойство власти как символически обобщённого средства коммуникации - это редукция комплексности посредством действия. Оба партнёра действуют, а не переживают. Чтобы смягчить социальный контроль, отмечает Луман, система должна вырабатывать механизмы категоризации выбора, которые следуют интересу причисления, предполагают и объясняют ситуацию действия. Следовательно, понятия воли и мотива выступают не как причины, а как атрибуты действия. Воля и мотив оказываются зависимыми от самого действия, которое они определяют. Получается, что на уровне атрибуции мотивов социальный порядок будет значительно сильнее интегрирован, чем на уровне самого действия. Понимание мотива, указывает Луман, помогает задним числом определить, можно ли вообще констатировать действие. Сюда же, подчёркивает он, относится и категория интереса. «Интерес — это мотив действия, определяемый только в рефлексии (следовательно, только в переживании)».
Механизмы категоризации выбора означают, что функция власти недостаточно описывается, если к действию побуждается только подвластный. Дело в том, указывает Луман, что и сам властвующий склоняется к осуществлению своей власти, в чём для него во многих случаях заключена немалая трудность. В случаях сомнений властвующий может пойти на попятную или оставить всё в неизменном виде. Мотивация властвующего также выстраивается и приписывается в процессе коммуникации. Именно властвующему, отмечает немецкий социолог, приписывается успех или неуспех коммуникации и причисляется подходящий мотив. Власть, следовательно, операционализирует не волю, которая уже заранее имеется в виду, а производит эту волю, может её чем-то ограничить, использовать для снижения риска и неопределённости, даже заставить её поколебаться. Таким образом, заключает Луман, сам процесс коммуникации определяет мотив власти.
Подвластный сам определяет собственное действие. Именно поэтому в отношении к нему применяются средства власти. Но, как было отмечено выше, и от властвующего требуется действовать сообразно своей воли. Это означает, что в отношении обеих сторон существует возможность несовпадения перспектив. Как в этом случае тогда действие Alter может определять выбор действия Ego? Луман считает, что успех в отношениях власти состоит в усилении различия ситуации и актов выбора.
Он полагает, что для этих целей требуется пройти окольный путь через отрицание. Этот механизм предъявляет определённые требования коду власти. «Если власть, - пишет он, - должна производить комбинацию выбранных альтернатив, и поскольку всё время актуальны другие возможности, вероятность этой комбинации может обеспечиваться только посредством параллельно протекающей координации устранения иных альтернатив. Власть предполагает, что оба партнёра видят альтернативы, от реализации которых они хотели бы уклониться. Следовательно, сверх чистого количества возможностей с обеих сторон должен выстраиваться порядок предпочтений, который должен схематизироваться с точки зрения позитивной и негативной оценки и быть очевиден для другой стороны. Ввиду этого у обеих сторон может возникать гипотетическая комбинация альтернатив, которых они стремятся избежать — в самом простом случае посредством угрозы санкциями, которой сам властвующий стремился бы избежать: «Если ты не сделаешь этого, я тебя ударю». Но даже этого ещё не достаточно. К реализации власти приходят лишь тогда, когда отношение участников к их соответствующим альтернативам избегания по-разному структурировано, и притом так, что подвластный хотел бы избежать своей альтернативы — в нашем примере: физической борьбы, - сравнительно раньше, чем властвующий, и это отношение между отношениями участников к их альтернативам избегания также заметно для участников». Как видно, что код власти координирует с обеих сторон выделение альтернатив действия. Альтернативы выделяются с точки зрения избегания неприятностей: со стороны Alter - избегать угроз и тем более не прибегать к применению санкций; со стороны Ego — не провоцировать Alter на применение санкций, тем более на физическую борьбу. Данная схема начинает работать, если подвластный первым избегает неприятного развития событий .
Избегание (возможных или остающихся возможными) санкций, подчеркивает Луман, неотъемлемо для функционирования власти. Любой фактический возврат к альтернативам, которые вынесены за скобки отношений, любая практика насилия необратимо изменяет коммуникативную структуру. В интересах власти, отмечает он, нужно избегать такого поворота дел. Власть, следовательно, выстраивается на контроле альтернатив, к которым в интересах власти не следует прибегать. Соответственно, власть рушится, когда дело доходит до осуществления этих альтернатив.
Таким образом, власть открывает ситуацию двум направлениям действий — по смыслу или вопреки смыслу властвующего. Это отношение, отмечает Луман, в свою очередь может кодироваться вторично, удваиваться в разных сочетаниях. Вторичное кодирование, указывает он, наследует исходную проблему первичного кода (властвующий / подвластный). Это кодирование налагается на первичное также в форме двоичного механизма, только теперь уже схемы право / несправедливость. Действия властвующего тогда могут быть справедливыми и несправедливыми. Если властвующий представляется справедливым, то эффект его власти усиливается. Таким образом, вторичное кодирование оказывается первым элементом в усилении воздействия власти как средства коммуникации.
Луман перечисляет также в виде проблем другие элементы усиления. Эти элементы не всегда совместимы друг с другом и имеют свои дисфункции. Во-первых, это частичный переход тем власти с коммуникативного уровня на уровень дополнительного ожидания. Это экономит время, отмечает он, так как в этом случае властвующему не нужно отдавать приказ, поскольку подвластный предвосхищает его желания. Дисфункции такого типа власти состоят в ограничении формализации и централизации.