Фрагмент для ознакомления
2
Взаимодействие биографических и профессиональных обстоятельств оказывает значительное влияние на закрепление индивидуального набора речевых стратегий и на выбор языковых средств, что в конечном итоге проявляется в коммуникативных стилях и особенностях языковой картины мира. Речь каждого человека отражает его жизненный путь, культуру, социальный контекст, а также профессиональные нормы и ожидания, формируя уникальный профиль языковой личности, который остаётся достаточно устойчивым на протяжении жизни.
К биографическим факторам, формирующим языковую личность, в первую очередь относится место рождения и культурная среда детства. Влияние детства на языковую личность многогранно и охватывает такие аспекты, как особенности диалектов и специфические лексические нормы региона, в котором рос человек. В крупных мегаполисах, таких как Москва или Санкт-Петербург, язык является динамичной структурой, подверженной воздействию различных социальных групп, а также глобальных медиа и интернациональных культурных элементов. В таких условиях ребёнок рано сталкивается с многообразием речевых практик, он учится адаптироваться к разным стилям общения, проявлять гибкость в речевых реакциях [3]. В условиях многоязычия мегаполиса ребёнок быстрее начинает осознавать различия между регистрами, лексикой и формами обращения, что делает его языковую картину мира более комплексной и интегративной.
Напротив, детство, проведённое в сельской местности, создаёт иные условия для формирования языковой личности. Здесь речевые традиции могут носить консервативный характер, зачастую передаваясь из поколения в поколение. Человек, выросший в сельской среде, привыкает к устойчивым языковым формулам, может часто использовать локальные идиомы, традиционную лексику, которые могут восприниматься как особенность региона. Для примера можно рассмотреть языковую ситуацию в Поволжье, где наряду со стандартной русской речью часто используются слова и выражения, типичные только для данного региона. В местной речи можно встретить слова вроде «кахи» (придаточное выражение) или «небось» (в значении «наверное»), которые редко встречаются у носителей центральных диалектов. Эти слова являются важными элементами культурной идентичности, влияя на языковую самоидентификацию.
Важным биографическим фактором выступает и исторический период, в который человек рос и развивался. Исторический контекст отражается в языковой личности через ценности, идеалы и культурные ориентиры, которые транслируются обществом и влияют на речевые нормы. Так, люди, которые воспитывались в условиях советского общества, впитали лексику, отражающую специфические идеологические нормы и концепты. В советское время доминировали выражения и фразы, подкрепляющие концепции коллективизма, дружбы народов, антиимпериализма. Повседневный язык был насыщен выражениями вроде «единство народов», «борьба за мир», «интернациональная солидарность», и их использование было естественным даже в повседневной речи [1, 2]. Воспитанники той эпохи привыкли к тому, что такие выражения отражают правильные и необходимые установки. На общественном уровне эта система формировала языковые рамки, в которых человек чувствовал себя защищённым и увереннее выражал свою идентичность.
После распада Советского Союза языковая среда России претерпела кардинальные изменения. Люди, выросшие в 1990-е годы, начали развивать свою языковую личность в условиях информационной открытости и глобализации, что способствовало проникновению иностранных заимствований и неологизмов в повседневный обиход. Лексика этого периода запечатлела особенности новой идеологии и трансформаций общества: слова вроде «рейтинг», «пиар», «бизнесмен», «инвестор» стали популярными в повседневной речи, отразив процессы интеграции в мировую экономику и рынок [5]. Особенно это было заметно среди молодого поколения, которое адаптировалось к новым условиям и находилось под сильным влиянием западной культуры. Люди развивали свои речевые стратегии в условиях, когда общество стремилось к перестройке ценностей и идеалов, и в их языке появлялись слова и выражения, которые ранее не встречались в советском дискурсе.
Профессиональные факторы также оказывают значительное влияние на становление языковой личности. Специфика профессиональной деятельности определяет лексический запас, когнитивные стратегии и предпочтительные речевые модели, которые человек использует в общении. Например, журналисты, работающие с публичной информацией, развивают особую чувствительность к лексическим нюансам и стилю речи. Для них характерно стремление к ясности и точности, а также к соблюдению этических стандартов, которые накладывают ограничения на использование определённых терминов и выражений. Журналист, специализирующийся на политике, часто сталкивается с необходимостью подбирать слова, которые нейтрально или положительно воспринимаются широкой аудиторией, чтобы сохранить доверие и не вызвать негативной реакции.
Для юристов профессиональный контекст диктует другой подход к формированию языковой личности. Юридическая профессия требует от человека владения сложной юридической лексикой, внимательного отношения к структуре текста и точности формулировок [4]. Например, в юридических документах недопустимы двусмысленности или обтекаемые выражения, и язык закона требует строгости и однозначности.
1.2. Гражданская позиция и тематический круг публикаций Симоньян
Маргарита Симоньян, главный редактор RT (ранее Russia Today), использует свою платформу для продвижения взглядов, которые глубоко переплетаются с её личными убеждениями и патриотическими взглядами. Её материалы, будь то статьи, выступления или интервью, затрагивают не только ключевые аспекты российской внутренней и внешней политики, но и более широкие социокультурные вопросы. Таким образом, Симоньян формирует чёткий дискурс, в котором проявляется её приверженность защите интересов России в международном информационном поле. Её активная гражданская позиция поддерживает патриотические ценности и социальный порядок, находит отражение в конкретных темах, с которыми она работает, и в тех идеях, которые она транслирует своей аудитории [6].
Гражданская позиция Симоньян ярко проявляется в её подходе к освещению международных событий, особенно тех, которые затрагивают вопросы государственного суверенитета и независимости России от иностранных влияний. Например, в кризисный для России период 2014 года, связанный с ситуацией на Украине и введением санкций со стороны западных стран, Симоньян активно поддерживала и озвучивала позицию, противопоставляющую российскую и западную интерпретации происходящего. Она открыто критиковала санкции, утверждая, что они направлены на подрыв стабильности в России и создают необоснованное давление на страну. Её публикации и публичные заявления в этот период отражали глубокую убеждённость в том, что Россия имеет право на собственный взгляд на ситуацию, который должен быть услышан международным сообществом. Симоньян делала акцент на защите информационного суверенитета, заявляя, что её задача не в том, чтобы просто объективно освещать события, но и предоставлять площадку для выражения российского мнения, которое в западных СМИ нередко представлено искажённым.
Примером гражданской позиции Симоньян является её активное высказывание по поводу роли России в Сирии. Она последовательно поддерживает российскую военную операцию в Сирии, утверждая, что российское вмешательство служит для борьбы с международным терроризмом и стабилизации региона, а также косвенно способствует защите интересов самой России. Симоньян настаивает на том, что западные СМИ часто искажают реальную ситуацию, представляя Россию агрессором, а российские СМИ, напротив, стремятся показать истинное значение российской миссии в Сирии [7]. В своих статьях и интервью она подчёркивает, что RT стремится донести правдивую картину происходящего до зрителя, будучи «последним барьером» против односторонних информационных атак Запада. Она считает, что информационная поддержка российских действий на международной арене является частью информационной защиты государства, подчеркивая, что роль российских медиа — служить щитом в условиях информационной войны. Данную точку зрения она открыто выражает, обращаясь к своей аудитории и подчёркивая, что Россия не должна оставаться беззащитной перед международной критикой, а должна иметь собственный информационный канал для выражения своих позиций.
Фрагмент для ознакомления
3
1. Архангельская И. Б., Архангельская А. С. Фейк-ньюс в доцифровую и цифровую эпохи // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2020. № 3 (37). С. 95–104. DOI: 10.24411/2070-0695-2020-10314.
2. Галяшина Е. И. Феномен «фейка» в аспекте судебной лингвистической экспертизы // Электронное издание сетевого распространения. Актуальные проблемы криминалистики и судебной экспертизы. Иркутск, 2019. С. 26–31.
3. Медиалингвистика в терминах и понятиях: словарь-справочник / под ред. Л. Р. Дускаевой. М., 2018. С. 416‒418.
4. Медиалингвистика славянских стран. М., 2020. С. 400‒427.
5. Социальные сети: комплексный лингвистический анализ. В 2-х тт. Т. 2. Кемерово, 2021.
6. Ахмедли Н. Особенности культуры речи журналиста // Современная филология: материалы международной заочной научной конференции (г. Уфа, апрель 2011). Уфа: Лето, 2011. С. 234–236.
7. Багиров О. Г. Очерки теории телевидения. М.: Искусство, 1978. 152 с.
8. Бородько Д. А. Лингвистический статус новостного дискурса // Университетские чтения–2012: материалы научно-методических чтений Пятигорского государственного лингвистического университета. Пятигорск: Пятигорский государственный лингвистический университет, 2012. Ч. IV. С. 14–18.
9. Буров А. А., Бурова Г. П. Два этюда о языке современной журналистики // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. 2011. № 4. С. 221–225.
10. Валгина Н. С. Теория текста. М.: Логос, 2003. 280 с.
11. Виноградова С. А. Медиадискурс как коммуникативное явление с манипулятивным потенциалом // Мир науки, культуры, образования. 2010. № 4 (23). Ч. 1. С. 46.
12. Власян Г. Р. Экспансия разговорности в современных средствах массовой информации // Вестник Челябинского государственного университета. Серия: филология, искусствоведение. 2013. № 21 (312). Вып. 80. С. 108–111.
13. Воеводин Ф. С. К вопросу о специфике языковой личности журналиста // Университетские чтения – 2016 (г. Пятигорск, 14–15 января 2016). Пятигорск: Пятигорский государственный лингвистический университет, 2016. С. 81–86.
14. Граудина Л. К., Ширяева Е. Н. Культура русской речи: учебник для вузов. М.: Норма-Инфра, 1999. 560 с.
15. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. 7-е изд. М.: Издательство ЛКИ, 2010. 264 с.
16. Кожемякин Е. А. Массовая коммуникация и медиадискурс: к методологии исследования // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: Гуманитарные науки. 2010. № 12 (83). Вып. 6. С. 13–21.
17. Кожемякин Е. А. Медиадискурс // Современный дискурс-анализ. Электронный журнал. 2010. Вып. 2. Т. 1. С. 72–80. URL: http://discourseanalysis.org/ada2_1.pdf (дата обращения: 02.07.2018).
18. Мясникова Л. В. Общая характеристика дискурса СМИ [Электронный ресурс] // JourClub: [сайт]. URL: http://www.jourclub.ru/24/1522/ (дата обращения: 02.07.2018).
19. Тарасова М. С. Актуальная лексика периода экономических санкций 2014–2017 гг. «Импортозаместительный»: семантика, употребление, коннотации // Политическая лингвистика. 2018. № 3 (69). С. 76–83.
20. Текст остаётся текстом? (круглый стол) / Лошаков А. Г., Папуша И. С., Беглова Е. И., Бойцова О. Ю., Ширинянц А. А., Гуторов В. А., Халикова Н. В., Симашко Т. В., Швецова В. М., Герасименко Н. А., Шаповалова Т. Е., Акулова А. А., Муратова Е. Ю., Артамонова Ю. Д. // Вестник Московского государственного областного университета (электронный журнал). 2017. № 2. URL: http://evestnik-mgou.ru (дата обращения: 02.07.2018).
21. Уварова Е. А. Медиатекст и медиадискурс: к проблеме соотношения понятий // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: лингвистика. 2015. № 5. С. 47–54.
22. Хлупина М. А. Особенности языковой личности С. Д. Довлатова: дисс. … канд. филол. наук. М., 2014. 255 с.
23. Художественно-образное и научное (научно-историческое) постижение действительности: проблема соотношения (круглый стол) / Смоленский Н. И., Песоцкий В. А., Алпатова Т. А., Халикова Н. В., Леденёва В. В., Ларионов А. Э., Багдасарян В. Э., Бруз В. В. // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: история и политические науки. 2017. № 4. С. 31–37.
24. Черныш О. А. Языковая личность журналиста сквозь призму коллективного и индивидуального языкового сознания // В мире науки и искусства: вопросы филологии, искусствоведения и культурологии: сборник статей по материалам XXVIII международной научно-практической конференции (Новосибирск, 30 сентября 2013). Новосибирск: Сибирская академическая книга, 2013. № 9 (28). С. 53–58.
25. Караулов, Ю. Н. Русский язык и языковая личность. 7-е изд. М.: Издательство ЛКИ, 2010. 264 с. – Работа Караулова о русской языковой личности и её характеристиках в журналистике.
26. Валгина, Н. С. Теория текста. М.: Логос, 2003. 280 с. – Основополагающая работа по текстологии, применимой в исследовании текстов журналистики.
27. Кожемякин, Е. А. Массовая коммуникация и медиадискурс: к методологии исследования // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: Гуманитарные науки. 2010. №12 (83). Вып. 6. С. 13–21. – Статья о методологии изучения медиа-дискурса, которая может помочь в понимании структуры и функций журналистики.