Нормандская теория и ее место в современных трактовках происхождения российской государственности.

Вопросы, ставшие поводом для жарких научных дискуссий между норманистами и антинорманистами, порождали все больше новых проблем. Некоторые из них вскоре стали не менее важными, чем два основных вопроса. Начало русской истории и происхождение восточных славян; собственная культура и формирование славян; происхождение термина «Русь» и его распространение по Восточной Европе; реальная роль варягов среди руси; скандинавское влияние на взаимоотношения Скандинавии и Руси; смысл и значение термина «варяги»; уровень социального развития восточных славян накануне образования государства; культурное развитие восточнославянских народов в IX веке. Первая половина XIX века стала не только периодом господства норманизма в историографии, но и важным этапом.
Главными норманистами первой четверти XIX века были теоретик Николай Михайлович Карамзин, вошедший в русскую историографию как автор знаменитой «Истории государства Российского». Карамзин принял норманнскую теорию и связал ее с монархическими тенденциями, пронизывающими его собственную «историю». Образование Российского государства Карамзин связывал с собранием варягов и считал, что до этого «отечество наше было слабо и разделено на многие области».
При этом Карамзин считал, что норманны находились на более высоком уровне развития, чем славяне. Концепция Карамзина о норманнах не имеет прочной научной основы и базируется исключительно на данных «народных преданий», а потому не выдерживает никакой критики с точки зрения современной историографии. Другим норманистом был Николай Алексеевич Полевой, современник Карамзина. Он не отрицал существования Рюрика и его братьев, но указывал, что история их призвания сама по себе подозрительна. Полевой также не сомневался в скандинавском происхождении князей, но его смущало отсутствие русского имени в Скандинавии.
Полевой также считал, что варяги на Руси были немногочисленны. По мнению Полевого, малочисленность варягов была причиной быстрой ассимиляции варягов на Руси. В то же время сам Полевой считал свою гипотезу образования Древнерусского государства неубедительной и заявлял, что его картина, хотя и блеклая, и неполноценная, была точной и справедливой. В XIX веке против норманнской теории выступил профессор Долпатского университета Джон Филипп Густав Эверс, опубликовавший в 1816 году важный труд «История Руси», в котором он выступил против абсурдной гипотезы об изгнании северными славянами варягов и их последующем возвращении, опроверг утверждения о происхождении русских имен из этимологических источников, таких как «руотси», возразив против выведения древнерусских имен только из скандинавской этимологии.
Что касается образования государства, то Эверс утверждает, что оно существовало в Восточной Славонии задолго до призвания Рюрика. Эверс не придает особого значения феномену призвания Рюрика и рассматривает его лишь как событие, обычно приглашаемое группой викингов-наемников. Зарождение славянского народа как нации Эверс связывает с «россами» или «русами» из Причерноморья, на юге России. Сначала он отождествлял их с хазарами, но позже отказался от этой точки зрения и стал рассматривать их как особый причерноморский народ.
Другой антинорманист, историк, лингвист, этнолог и фольклорист Ю.И. Венерин, в 1842 году опубликовал работу «Столетие исследования о норвежских манисах и их поклонниках, или варегах». Работа Венелина посвящена историко-критическому анализу норманнской догматики, причем автор начинает с анализа сочинения Байера «О Варангии» и критикует Байера за ненаучную филологию. Таким образом, Венерин унаследовал линию Ломоносова. Венерин также критиковал взгляды более поздних последователей Байера - Шлецера, Струве, Миллера, Карамзина, Шафарика и Погодина. Венерин отстаивал теорию о том, что варяги были народом с южного берега Балтийского моря, называемым западными славянами.
Нестор и современные ему русские называли варегов поморскими славянами, но другие соседи не называли их саксами или французами». Он также подчеркивает, что сами скандинавы не называли их варегами и что нет ни малейших следов этого обозначения ни в скандинавских, ни в саксонских, ни во франкских хрониках. Венерин ссылается на ряд византийских источников и проводит четкое различие между варегами, франками и тевтонскими племенами.
В конце XIX века Михаил Погодин (1800-1877), выдающийся исследователь и коллекционер древностей, стал одним из столпов норманизма. Погодин начал свою научную деятельность как антинорманист, но постепенно перешел на позиции норманистов. Погодин сводил участие норманнов в образовании Древнерусского государства не только к происхождению от династии Рюрика, но и к тому, что развитие русского общества зависело от прихода норманнов.
Об этом свидетельствует попытка Погодина объяснить все явления русской жизни с точки зрения норманнской жизни. Покровскому удалось придать норманизму патриотическую окраску. Не подвергая сомнению летописные предания о призвании варягов под предводительством Рюрика, он рассматривал это событие как высокое проявление народной самодеятельности и доказательство самобытности русского народа, мудрости государства и прозорливости истории Борьба между норманнами и антинорманнами особенно обострилась во второй половине XIX века.
К этому времени уже появился основной материал по варяжскому вопросу. Классик норманизма русский историк А.А. Кунник и датский профессор сравнительного языкознания Вильгельм Томсен сформулировали в своих трудах основные положения норманнской теории и систему аргументации. Основными работами Аристо Аристовича Кунника (1814-1899) являются «Призвание шведских родезийцев финнами и славянами» и дополнения к «Запискам о Каспийском Доне». Кунник изучал арабские и византийские источники и опирался на психологические данные, чтобы интерпретировать и сделать их убедительными в пользу норманизма. Датский ученый Вильгельм Томсен пытался доказать, что термин «варяги» использовался в смысле родового названия Скандинавии и был отличным племенем от скандинавов, которые основали Русь и дали ей свое название.