Христианские мотивы в лирике А.С. Пушкина периода болдинской осени

ВВЕДЕНИЕ

В наши дни сложно представить, насколько значимой была роль Библии в жизни людей XIX века. Христианская религия полностью определяла их духовный мир. Все события в мире и в их жизни они воспринимали через призму Священного Писания.
В определённые периоды жизни Пушкина преследовали библейские образы. Они доминировали в его сознании, становились основой его философских размышлений и отражались в его творчестве.
Художественный вкус Пушкина требовал гармонии в образах, звуках и красках. Его сознание также стремилось к гармонии в мироздании.
Его жизнь, полная страстей, наслаждений, разочарований и горестей, заставляла его всё чаще задумываться о её смысле. Он задавался вопросом: является ли его жизнь игрой слепой судьбы или у неё есть цель?
Порой мысль Пушкина принимает крайне скептический вектор, и им овладевает пароксизм тоски и уныния, как то произошло в день рождения поэта в 1828 году, когда определились эти знаменитые строки:
Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Пушкин выразил сомнения в благом даре; и сама верховная воля, пробудившая человека к жизни, представилась ему враждебным началом:
Кто меня враждебной властью
ничтожества воззвал <„.>?
Не будем повторять старой пошлости, что Пушкин одинок и не понят, что его окружала среда бездушная и равнодушная. К нему прислушивались; вылившиеся в стихи его движения души возбуждали сочувственное внимание у многих. Слово Пушкина, умонастроение его были важным элементом русской жизни.
Объект исследования – лирика А.С. Пушкина периода болдинской осени.
Предмет исследования – особенности воплощения христианских мотивов в лирике А.С. Пушкина периода болдинской осени.
Цель работы – рассмотреть христианские мотивы в лирике А.С. Пушкина периода болдинской осени.
Задачи работы:
–рассмотреть проблемы религиозно–философской эволюции мировоззрения А.С. Пушкина сквозь призму творчества;
–проследить диалогизм веры и безверия в поздней лирике А.С. Пушкина.
Методы исследования: анализ и обобщение материалов источников, соответствующих теме исследования.
История вопроса: современными учеными–философами и литературоведами остро ставится вопрос о методологических основах взаимодействия в рамках одного текста сакрального религиозного слова и авторского слова в творчестве А.С. Пушкина. Эта проблема наиболее полно исследуется в работах Грехнева В.А., который дал развернутый анализ наиболее значительных лирических произведений болдинской поры, нашел новые подходы к пушкинскому тексту, подмечая в нем художественные грани, ускользавшие из поля зрения исследователей.
Практическая значимость исследования заключается в возможности применения материалов исследования в рамках преподавания дисциплины «История русской литературы» для студентов вузов филологической направленности.
Структура работы: введение, основная часть, заключение и список литературы.





§1. Проблемы религиозно–философской эволюции мировоззрения А.С. Пушкина сквозь призму творчества

В русской культуре и литературе существует странное отношение к духовному содержанию творчества и мыслей Пушкина. Часть людей пренебрегает им, часть –остаётся равнодушной. Об этом говорил Мережковский почти сорок лет назад, и это же утверждал М. О. Гершензон. И сегодня мы можем повторить эти слова.
Мировоззрение величайшего русского поэта, «умнейшего человека России» (как сказал о нём Николай I), каждая строка и каждый день жизни которого были изучены исследователями, до сих пор остаётся малоизвестным большинству людей. Не затрагивая эту важную тему, мы хотим остановиться на религиозном сознании Пушкина.
Среди всех вопросов, связанных с творчеством поэта, эта тема наименее изучена. Можно сказать, что она почти не поднималась. Однако она представляет огромную важность не только для поклонников Пушкина, но и для всего русского народа. Ведь гений, особенно гений поэта, всегда ярко и точно выражает душу народа в её основе. Можно сказать, что если бы не было оснований для пренебрежительного отношения к этой теме, то было бы поставлено под сомнение убеждение в религиозной одарённости русского народа [1, с.123].
Однако на самом деле это отношение, какими бы ни были его причины, не имеет оснований. В богатом и глубоком духовном мире Пушкина религиозное чувство и сознание играют ключевую роль.
Не пытаясь полностью раскрыть эту тему, я хотел бы кратко обозначить некоторые основные идеи, которые она содержит.
Исследование религиозного духа поэзии Пушкина во всей его глубине и своеобразии требует эстетического анализа его творчества, который был бы «формальным» в том смысле, что он направлен на поэтическую форму, но выходит далеко за рамки того, что обычно называют «формальной критикой». Мы сознательно избегаем этой сложной и важной задачи, для которой в русской критической литературе пока сделаны только первые шаги.
В этом отношении достаточно отметить, что поэтический дух Пушкина полностью пронизан религиозным началом преображения, которое проявляется в типично русской форме, сочетающей религиозное просвещение с простотой, трезвостью, смирением и любовью ко всему живому как к творению и образу Бога.
Известно, что в детстве и ранней юности Пушкин воспитался под влиянием французской литературы 18–го века и разделял его общее мировоззрение. "Фернейский злой крикун", "седой шалун" Вольтер для него не только "поэт в поэтах первый", но и "единственный старик", который "везде велик" (Городок, 1814).
В эпоху, когда Пушкин находился в лицее и в Петербурге до своей высылки, его окружала среда, которая имела своё «мировоззрение». Она была проникнута духом просветительского эпикуреизма, характерным для французской литературы XVIII века. Однако вряд ли этот дух оказывал серьёзное влияние на идеи Пушкина в то время [7, с.217].
Уже тогда в нём присутствовали некоторые тенденции, которые противоречили духу просветительского эпикуреизма. Эти тенденции до сих пор недостаточно учитывались биографами Пушкина. Мы можем выделить три основные тенденции: склонность к трагическому восприятию жизни, религиозное восприятие красоты и творчества, а также стремление к духовной мудрости, скрытой от людей.
Большинство серьёзных лирических стихотворений Пушкина, написанных в лицейский период, пронизаны чувством тоски, уныния и безнадёжности. В них можно найти такие строки: «Уныньем, хандрой, безнадёжностью полна моя душа», «моя стезя печальна и темна», «вся жизнь моя –печальный мрак ненастья», «душа полна невольной грустной думой». В этих стихотворениях Пушкин выражает свою тоску и печаль.

Эти мотивы можно найти и в более поздних стихотворениях Пушкина. Например, в элегии 1830 года он пишет: «С минут бесчувственных рожденья до нежных юношества лет я всё не знаю наслажденья, и счастья в томном сердце нет». В этих строках он говорит о том, что не может найти радости и счастья в своей жизни [10, с.67].
Истинно русская стихия уныния, тоски и трагизма, которая пронизывает творчество Пушкина, связана с его национальной культурой. Пушкин сам осознавал эту связь: «От ямщика до первого поэта, мы все поём уныло», –сказал он позднее.
Религиозное восприятие поэзии и поэтического вдохновения также было важным элементом в творчестве Пушкина. Везде, где он говорит о поэзии, он использует религиозные термины. Это не просто условность, а выражение его веры в божественное призвание поэзии.
В конце своей жизни Пушкин в своём поэтическом завещании («Памятник») говорит: «Веленью Божию, о муза, будь послушна». Это показывает, что божественное призвание поэзии было основным догматом веры Пушкина.
Религиозное восприятие поэзии пронизывает творчество Пушкина с ранней юности. Это можно увидеть не только в поздних воспоминаниях о первом пробуждении поэтического вдохновения, но и в ранних стихотворениях.
В особенности ясно это высказано в двух посланиях к Жуковскому, первому и единственному его учителю в поэзии. Такие слова, как:
Могу ль забыть я час, когда перед тобой
Безмолвный я стоял, и молнийной струей
Душа к возвышенной душе твоей летела
И, тайно съединясь, в восторгах пламенела,
или слова о том, как поэт стремится "к мечтательному миру" "возвышенной душой", "и быстрый холод вдохновенья власы подъемлет на челе", и как он тогда творит "для немногих" "священной истины друзей" – не оставляют колебания в яркости и глубине чисто религиозного восприятия красоты и поэтического творчества.
Однако этот духовный опыт должен был рано привести Пушкина к осознанию ошибочности «просветительства» и рационалистического атеизма. И если впоследствии, в зрелые годы, поэт утверждал, что «ничто не могло быть более противоположно поэзии, чем та философия, которую XVIII век назвал своим именем», поскольку она была направлена против господствующей религии, которая является вечным источником поэзии для всех народов, если он называл Гельвеция «холодным и сухим», а его метафизику –«пошлой и бесплодной», то это, несомненно, было отражением его юношеского опыта –опыта столкновения рационализма с религиозным переживанием поэтического вдохновения в его душе [1, с.126].
Наконец, не менее значима и та глубокая, сокровенная духовная зрелость, которая поражала Жуковского в юноше Пушкине и о которой он сам говорил ещё в 1817 году как о «высоком уме», который «можно скрыть под лёгким покровом безумной шалости».
Свидетельством этой глубины духовной жизни является отношение юного Пушкина к «мудрецу» Чаадаеву, который «в глубину души вникал строгим взором... оживлял её советом или укором» и, по признанию самого Пушкина, возможно, «спас» его чувства. Вероятно, Чаадаев уже тогда оказывал влияние на Пушкина в религиозном плане или, по крайней мере, пробудил в нём более глубокие мысли, чем поверхностные идеи французского просвещения.
Также не стоит забывать, что эти мысли и чувства были вдохновлены впечатлениями, которые Пушкин сохранил с детства, когда он был окружён духовной мудростью русского народа и простодушной верой Арины Родионовны.

Специально проблеме религиозной веры посвящено в ту юношескую эпоху стихотворение "Безверие", написанное для выпускного лицейского экзамена (1817).
Его считают простым стилистическим упражнением с дидактическим содержанием, которое не отражает духовную жизнь Пушкина того времени. Однако это мнение кажется нам необоснованным, учитывая общее убеждение в правдивости поэтического творчества Пушкина. Невозможно представить, чтобы Пушкин писал на тему, которая была ему чужда, и лгал в поэтической форме.
Стихотворение, хотя и художественно слабое, описывает трагическую безнадежность сердца, неспособного к религиозной вере. Оно призывает не укорять, а пожалеть несчастного неверующего. В этом стихотворении есть фраза, которая проливает свет на духовное состояние Пушкина: «ум ищет Божества, а сердце не находит». Интересно, что эта же мысль, но с другим логическим ударением, повторяется Пушкиным в 1821 году в его дневнике, который он вёл в Кишинёве.
Отмечая своё свидание с Пестелем, «умным человеком во всём смысле этого слова», Пушкин записывает мысль, которая его поразила и, очевидно, соответствовала его настроению: «Мой ум –материалист, но мой разум отказывается с этим согласиться».
Однако самое интересное свидетельство отношения молодого Пушкина к безверию содержится в его письме из Одессы от 1824 года. Это письмо сыграло роковую роль в жизни Пушкина, и он был за него исключён со службы и сослан в Михайловское под надзор полиции. Удивительно, что никто не задумался над его подлинным смыслом как свидетельством состояния религиозной мысли Пушкина. Вот отрывок из этого письма: «Читаю Библию, иногда мне по сердцу святой Дух, но предпочитаю Гёте и Шекспира. Ты хочешь знать, что я делаю? Пишу пестрые строфы романтической поэмы и беру уроки чистого атеизма. Здесь англичанин, глухой философ, единственный умный атеист, которого я встретил». [12, с.138].