Особенности функционирования английского языка в странах Ближнего Востока

Распространение английского языка в странах Ближнего Востока обусловлено комплексом исторических, политических, экономических и культурных факторов, которые формировались на протяжении нескольких столетий. Одним из ключевых этапов стала колониальная экспансия Британской империи в XVIII–XX веках. Британия, стремясь укрепить свои геополитические и экономические позиции, установила контроль над рядом территорий региона. Например, с 1882 года Египет находился под британским протекторатом, где английский язык стал инструментом административного управления, образования и коммуникации. Аналогичные процессы наблюдались в Палестине, находившейся под британским мандатом с 1920 по 1948 год [9]. Введение английского в систему колониального управления, судопроизводства и образования способствовало его проникновению в местные элиты и постепенному распространению среди населения.
Проникновение Британской империи на Ближний Восток было обусловлено геополитическими, экономическими и военными интересами, которые формировались в контексте конкуренции с другими европейскими державами, прежде всего Францией и Османской империей. Этот процесс начался в XVIII веке, но наиболее интенсивно развивался в XIX и начале XX веков, став ключевым фактором переустройства региона [9].
В XVIII веке Британия, укрепляя свои позиции как морская держава, стремилась контролировать торговые пути в Азию [4]. Суэцкий перешеек и Персидский залив стали стратегическими точками. Уже в 1798 году британские войска вмешались в Египет, чтобы противостоять французской экспедиции Наполеона, что положило начало длительному соперничеству за влияние в регионе. После поражения Франции Британия заключила союзы с местными правителями, например, с Маскатом (Оман), чтобы обеспечить безопасность морских путей.
Решающим этапом стало установление контроля над Египтом. В 1869 году открытие Суэцкого канала, соединившего Средиземное и Красное моря, превратило Египет в жизненно важный узел мировой торговли. Британия, первоначально выступавшая против проекта, к 1875 году выкупила акции канала у обанкротившегося египетского хедива. Это позволило Лондону вмешиваться во внутренние дела Египта, формально остававшегося частью Османской империи. В 1882 году, после подавления восстания Араби-паши, Британия установила протекторат над Египтом, сохранив номинальную власть местных правителей, но взяв под контроль армию, финансы и администрацию [4].
На рубеже XX века внимание Британии сместилось к Персидскому заливу и Месопотамии (современный Ирак). В 1899 году был подписан договор с Кувейтом, превративший его в британский протекторат. Это обеспечило контроль над устьем Тигра и Евфрата, а также доступ к потенциальным нефтяным месторождениям. После Первой мировой войны, по Севрскому договору (1920) и решению Лиги Наций, Месопотамия перешла под британский мандат. Здесь Британия столкнулась с сопротивлением: в 1920 году вспыхнуло массовое восстание, подавленное с применением авиации и химического оружия. К 1932 году Ирак формально получил независимость, но британские военные базы и нефтяные концессии сохраняли влияние [5].
После распада Османской империи в 1918 году Британия, согласно соглашению Сайкса-Пико (1916), получила мандат на управление Палестиной и Трансиорданией. Палестина стала ареной противоречий: Декларация Бальфура (1917) обещала создание «еврейского национального очага», что вызвало конфликты с арабским населением. Британская администрация пыталась балансировать между арабскими националистами и сионистами, но к 1947 году, истощённая Второй мировой войной и восстаниями, передала вопрос в ООН, что привело к разделу Палестины и созданию Израиля [5].
Британия использовала непрямое правление, опираясь на местные элиты. В Египте сохранялась монархия, в Ираке — хашимитская династия. Английский язык внедрялся через школы, суды и администрацию, формируя прослойку проанглийски настроенных чиновников и интеллигенции. Например, в Каире и Багдаде открывались британские колледжи, а местные студенты отправлялись на учёбу в метрополию. Однако экономическая эксплуатация (вывоз хлопка, нефти) и поддержка авторитарных режимов вызывали недовольство. В Египте движение за независимость, возглавляемое Саадом Заглулом, привело к формальной отмене протектората в 1922 году, хотя британские войска оставались в зоне канала до 1956 года.
Открытие нефти в Иране (1908), а затем в Саудовской Аравии (1938) изменило стратегию. Британия через Anglo-Persian Oil Company (позже BP) контролировала иранские месторождения, но в 1951 году национализация нефтяной отрасли Мохаммедом Мосаддыком привела к англо-американскому перевороту 1953 года, восстановившему власть шаха. В Персидском заливе британские договоры с шейхами (например, с Абу-Даби в 1892 году) закрепляли военное присутствие в обмен на защиту от османов и саудитов [9].
Важную роль сыграла миссионерская деятельность европейских и американских организаций в XIX веке. Христианские миссионеры, открывая школы и университеты, такие как Американский университет в Бейруте (основан в 1866 году), продвигали английский как язык науки и современного знания. Эти учреждения стали центрами подготовки местной интеллигенции, которая впоследствии занимала ключевые позиции в политике и экономике. Образовательные программы на английском не только формировали культурные связи с Западом, но и создавали основу для его использования в профессиональной среде.
Экономические преобразования XX века, особенно развитие нефтяной промышленности, усилили значимость английского языка. После открытия крупных месторождений нефти в Саудовской Аравии, Кувейте и других странах Персидского залива, регион стал центром взаимодействия с международными корпорациями, преимущественно англоязычными. Нефтяные соглашения, техническая документация и деловые переговоры требовали владения английским, что стимулировало его изучение в среде инженеров, менеджеров и государственных служащих. Кроме того, приток иностранных специалистов и рабочих из англоязычных стран способствовал формированию двуязычной среды в ключевых экономических зонах.
Политические процессы также оказали влияние. После Второй мировой войны и распада колониальной системы США и Великобритания сохранили стратегическое присутствие в регионе через военные базы, дипломатические миссии и участие в международных организациях [2].
Холодная война усилила это взаимодействие: поддержка западными странами антикоммунистических режимов, таких как Саудовская Аравия или Иран при шахе, сопровождалась культурным и образовательным обменом. Английский стал языком военного сотрудничества, технологических инноваций и дипломатии, укрепляя его статус как инструмента модернизации.
Культурное влияние через медиа и технологии в конце XX – начале XXI века дополнило исторические предпосылки. Голливудские фильмы, англоязычная музыка, интернет и социальные сети сделали английский символом глобализации и современности. Для молодежи Ближнего Востока владение им стало не только профессиональным преимуществом, но и способом интеграции в международное сообщество.
Таким образом, проникновение английского языка в страны Ближнего Востока стало результатом многовекового взаимодействия колониальной политики, экономических интересов, образовательных инициатив и культурного обмена. Его устойчивая позиция в регионе отражает как историческое наследие, так и адаптацию к требованиям глобализированного мира.

1.2 Функционирование английского языка в странах Ближнего Востока

Английский язык занимает уникальную позицию в языковом ландшафте Ближнего Востока, выступая как инструмент глобализации, образования и межкультурной коммуникации. Его распространение обусловлено историческими, экономическими и социокультурными факторами, формирующими сложное взаимодействие с арабским, персидским, турецким и другими региональными языками [11].
Проникновение английского языка в регион связано с колониальным наследием Британской империи, особенно в XIX–XX веках. В таких странах, как Египет, Ирак и государства Персидского залива, английский стал языком администрации и образования. После деколонизации его роль не уменьшилась, а трансформировалась: бывшие колонии сохранили английский как средство международной дипломатии и экономики, что особенно усилилось с открытием нефтяных месторождений и притоком зарубежных корпораций.
Государства балансируют между интеграцией в глобальную экономику и сохранением лингвистического суверенитета. Например, ОАЭ продвигают билингвальное образование, сочетая арабский и английский, тогда как Иран ограничивает его использование в публичном пространстве, акцентируя персидский язык как маркер национальной идентичности. Критики указывают на риски «языкового империализма»: расслоение общества на элиту, владеющую английским, и группы, исключённые из глобальных процессов [14].
Английский не вытесняет местные языки, но модифицирует их. В арабский проникают заимствования (например, «компьютер» — «كمبيوتر»), а в диаспорах формируются гибридные формы речи. Однако в консервативных обществах, таких как Йемен или Сирия, его влияние менее выражено из-за ограниченного доступа к международному образованию [22].