Русско-византийские отношения в дореволюционной историографии

Исследование внешней политики Руси до формирования централизованного государства — ключевая и актуальная задача для нашей науки. Для её решения важно изучить русско-византийские отношения, включая экономические, политические и культурные аспекты, в различные исторические периоды Руси. Необходимо определить, какое значение для Руси имели связи с Византией в дофеодальный (VI—VIII вв.), раннефеодальный (IX—XI вв.) и период развитого феодализма (до 1453 года).
Академия Наук СССР признала важными для изучения проблемы международных отношений России, в том числе русско-византийских связей. Несмотря на наличие ценных исследований по отдельным аспектам, эта тема остаётся недостаточно изученной. Основная причина — малое количество сохранившихся источников. Историк, занимающийся русско-византийскими отношениями, сталкивается с ограниченностью письменных материалов, как русских, так и византийских. Эти источники распределены неравномерно на протяжении девятисотлетнего периода взаимодействия.
Научная литература по истории древней Руси и Византии обширна, сохранилось множество письменных источников. Однако для истории русско-византийских отношений их количество ограничено. Поэтому лишь часть вопросов можно осветить с достаточной ясностью и полнотой. Другие вопросы требуют менее детального рассмотрения, а некоторые остаются лишь предметом обсуждения.
Несмотря на обилие фактов, подтверждающих многочисленные и разнообразные русско-византийские связи в средневековой русской культуре, у нас практически нет конкретных исторических свидетельств из русских источников о конкретных эпизодах этих отношений. "Повесть временных лет", конечно, уделяет значительное внимание русско-византийским связям до крещения Владимира, но после того, как христианство стало доминирующей религией на Руси и связи с Византией стали более тесными, русская летопись редко упоминает о ней. Отдельные упоминания о прибытии митрополитов из Византии, вызове мастеров, рождении детей от византийских принцесс и другие подобные случаи дают лишь скудные данные для понимания непрерывных контактов русских князей с византийским двором, политических браков, связей между русской митрополией и константинопольским патриархатом, регулярного товарообмена, осуществляемого ежегодными путешествиями русских торговых караванов, а также культурных взаимодействий, отражённых в многочисленных художественных и литературных произведениях древней Руси.
Эта скудность информации характерна не только для летописей, но и для агиографических памятников и актового материала, который, к тому же, почти не сохранился до монголо-татарского нашествия. Те акты, которые сохранились, часто подвергались поздним изменениям, и вопрос об их подлинности остаётся сложным в историографии.

Византийские источники содержат информацию о церковных отношениях и славянских вторжениях на Балканы в VI веке, а также описывают быт и нравы славян. Однако после долгого перерыва в IX–X веках источники вновь начинают упоминать восточных славян и Русь в контексте нападений на Византию. Лев Диакон подробно описывает войну Святослава с Цимисхием, но ни один византийский историк X–XI веков не упоминает о крещении Руси при Владимире. Русско-византийские отношения XI–XII веков также мало освещены в византийской литературе. Только в период правления Палеологов византийские источники становятся более обширными, но в основном из-за сохранения большого количества актов, касающихся церковных отношений между Русью и Византией. Все историки Древней Руси должны были рассматривать русско-византийские отношения, такие как нападения на Константинополь, договоры и крещение Руси. Историография древнерусской и византийской истории обширна, но специализированные работы по русско-византийским отношениям встречаются редко. Недостаток источников ограничивает количество литературы по этой теме.
Исследование русско-византийских связей началось в XVIII веке, и одним из первых учёных, кто обратил на это внимание, был Василий Никитич Татищев (1686–1758). В своей работе «История российская» он собрал и проанализировал древнерусские летописи и византийские источники, относящиеся к этой теме, создав сводку летописного материала.
Михаил Васильевич Ломоносов (1711–1765) для своей «Древней истории российской» использовал труды византийских авторов, таких как Иордан, Прокопий, Павел Диакон, Зонара, летописец Феофан, Лев Грамматик и другие. Он первым доказал, что русское государство и культура были созданы славянами, коренным населением междуречья Дуная и Днестра, а не варяжскими дружинниками.
Михаил Щербатов (1733–1790) в своём труде «История российская от древнейших времён» объединил обширные знания о древней России [История российская от древнейших времян. = История российская от древнейших времен. / Сочинена князь Михайлом Щербатовым. - Санктпетербург : При Имп. Акад. наук, 1770-1791. - 4]. Николай Михайлович Карамзин (1766–1826) не только подвёл итоги исторических исследований XVIII века, но и сделал их доступными для широкой аудитории.
Немецкие академики, начав изучать русскую историю, сосредоточились на сборе древнерусских источников, среди которых значительное место занимали византийские материалы. Готфрид Байер (1694–1738) опубликовал в «Записках Академии» статьи на основе византийских источников, такие как «О первом походе руссов против Константинополя», «О происхождении Руси» и «Русская география по Константину Порфирородному». Иоганн Густав Стриттер издал на латинском языке четырёхтомный свод византийских свидетельств о Руси.
В XIX веке русско-византийскими отношениями также занимались Пётр Круг (1764–1844) и Адольф Куник (1844–1899). Круг специализировался на древнерусской хронологии и нумизматике, и его главный труд «Критический опыт по прояснению византийской хронологии» впервые исследовал византийскую хронологию в контексте русской истории.
После смерти Круга Куник выпустил его труд «Исследования по древней истории России», где Круг активно поддерживал норманнскую теорию. В своё время имя Куника стало символом учёного педантизма и бесплодной академической науки, лишённой глубоких идей и широкой перспективы. О нём говорили, что он посвятил всю свою жизнь изучению варяжского вопроса, занимаясь бессмысленными и даже вредными исследованиями.
Эта оценка Куника в целом верна. Однако стоит отметить, что он также написал и опубликовал множество статей о византийско-русских отношениях и внёс значительный вклад в древнерусскую нумизматику, благодаря чему эта область науки впервые получила более прочное обоснование. Тем не менее, как и работы Круга, его исследования были далеки от актуальных проблем и не находили отклика в русском прогрессивном обществе.