Международная ситуация и внешнеполитическая деятельность России в начале XX века

В колониях создавались иностранные промышленные предприятия, прежде всего в сфере добычи ресурсов. Колонизаторы активно присваивали природные богатства Азии и Африки. В зависимых странах иностранные монополии часто получали различные концессии, которые порой превращались в отдельные образования с собственными властями, как, например, концессия Англо-персидской нефтяной компании в Иране, где в концессиях в Китае империалисты устанавливали свои суды и полицию[1].
Инвестиции монополий служили инструментом контроля над национальными промышленностями. В Индии использовалась система «управляющих агентств». Однако лишь небольшая часть капиталов шла в промышленность; инвесторы предпочитали вкладываться в торговлю и инфраструктуру, стремясь создать условия для эффективной эксплуатации. К 1914 году менее 3% английских капиталовложений в Индию шло непосредственно в промышленность.
Таким образом, в эпоху империализма изменились формы и методы эксплуатации народов колоний и зависимых стран.
В. И. Ленин утверждал, что «даже колониальная политика капиталистов прошлых эпох существенно отличается от колониальной стратегии финансового капитала». В современный период основную роль в эксплуатации народов колоний играют монополии метрополий. Они внедряют как новые, так и традиционные формы колониальной эксплуатации, которые сформировались еще в домонополистическую эпоху. Ярким примером служат созданные в конце XIX века монополистические компании, такие как «Британская Южно-Африканская компания» Сесила Родса, которые получили привилегии от правительств, напоминали эпоху Ост-Индских компаний[2].
В Бельгийском Конго и других колониях массово использовался принудительный труд. Рабочие на плантациях в Азии и Африке часто подписывали кабальные контракты[2].
Монополистический капитал интересуют не только уже известные, но и потенциальные источники сырья, что приводило к захвату новых территорий. Экономики азиатских и африканских стран были подчинены монополиям, обладающим фабриками, шахтами и другими ресурсами. Подобное подчинение усиливало колониальную эксплуатацию. Специализация на производстве определенных товаров только углубляла зависимость от колониальных держав, которые устанавливали низкие цены на сырье, извлекая огромные прибыли.
Независимо от намерений колонизаторов, вывоз капитала из колоний и зависимых стран способствовал их капиталистическому развитию. Возникновение капиталистических отношений в Азии и Африке стало естественным следствием их внутреннего прогресса, ускоренного вступлением мирового капитализма в эпоху империализма. В. И. Ленин подчеркивал, что в период до монополий «колонии вовлекались в товарообмен, но еще не в капиталистическое производство. Однако с приходом империализма ситуация изменилась. Империализм, в частности, означает вывоз капитала. Капиталистическое производство все активнее перемещается в колонии».
Развитие капитализма в колониях и зависимых регионах носило противоречивый характер. Экспорт капитала способствовал появлению некоторых современных промышленных объектов в Восточных странах, но доминирование иностранного капитала затрудняло рост национального капитализма. Тем не менее, в восточных странах происходили существенные социально-экономические изменения. Если раньше они были преимущественно феодальными, то в эпоху империализма трансформировались в страны с многоукладной экономикой. На фоне феодальных пережитков возникали специфические формы колониального капитализма, а также новые классы — национальный пролетариат и буржуазия.
В колониях иностранные предприятия часто предшествовали созданию национальных, что приводило к появлению рабочего класса до формирования местной буржуазии. Колониальная буржуазия отличалась относительной слабостью и зависимостью; часть ее выступала посредником между иностранным капиталом и внутренним рынком. В то время как местные предприниматели, работающие на внутреннем уровне, испытывали давление и конкуренцию со стороны иностранных капиталистов, они представляли собой истинную национальную буржуазию, к которой примыкали мелкие городские предприниматели. С развитием капитализма нарастали противоречия между колониальной и метропольной буржуазией[7].
Рост капитализма существенно способствовал формированию наций в Азии и Африке, но происходил в сложных условиях. Колониальное угнетение, разделение зависимых стран на сферы влияния (например, Китай и Иран), а также искусственное размежевание территорий народов через административные и государственные границы (как, например, в Индии и Африке) замедляли национальную консолидацию восточных народов. Обостряли ситуацию пережитки феодальной раздробленности и шовинистическая, ассимилирующая политика, проводимая реакционными режимами некоторых зависимых государств, таких как Китай, Турция и Иран[7].
Тем не менее, естественный процесс национального объединения проявлял свою силу. На основе emerging наций в колониях и зависимых странах зарождалось и развивалось национально-освободительное движение, ставшее значимым фактором становления наций.
С развитием капитализма и формированием буржуазных наций, а также возникновением новых классов — пролетариата и буржуазии — освободительная борьба восточных народов против колонизаторов достигла нового уровня. Впервые борьба против иностранного владычества приняла форму буржуазно-национального движения. Объективные предпосылки буржуазных революций начали формироваться, вовлекая в борьбу новые социальные силы и широкие массы. К концу XIX века национально-освободительное движение усиливается, особенно под влиянием русской революции 1905 года.
1.2. Русско-японская война и её последствия[5]

Русско-японская война, одна из первых войн XX века, оказала значительное воздействие на военное развитие во всем мире, став важным этапом в эволюции военного искусства. Хотя это очевидно, длительное время события этой войны становились предметом идеологического противостояния, что зачастую влияло на выводы и оценки. Важнейшую роль в этом играли высказывания В.И. Ленина. При анализе результатов войны стоит помнить, что последний российский император Николай II выступал за мир и «не хотел войны». Однако избежать конфликта не удалось — согласиться на вывод войск с Дальнего Востока было невозможно. Начало войны было инициировано Японией, и с первых дней японские силы добились морского превосходства. В то время как стратегический план А.Н. Куропаткина носил оборонительный характер, он не мог учитывать все реалии войны, включая недооценку японской угрозы. Также следует отметить, что революционные события в России 1905 года оказывали сильное влияние на ход войны, отвлекая значительную часть общества от национальных интересов[7].
Левые элементы не ценили государственность, более того, они её отвергали, перенося всю свою ненависть на монарха и его защитников, ставящих интересы страны выше личных. Тем не менее, к мирным переговорам первой шагнула не Россия, а Япония. Три дня спустя после неудачи в Цусимском бою, истощённая Япония признала свою неспособность продолжать конфликт и обратилась к президенту США Теодору Рузвельту с просьбой о посредничестве в переговорах с Россией, которая к тому времени обладала достаточно стабильной экономикой и укреплённой военной мощью. Следует отметить, что Николай II был осведомлён о желании Японии достичь мира ещё в 1904 году. Хотя он намеревался продолжать войну, революционные события в стране заставили его согласиться на предложения Японии. Убеждённость императора в правильности своего решения основывалась на поддержке патриотически настроенной части населения. В телеграмме Вильгельму II он сообщил, что готов взять на себя ответственность и продолжать войну, однако требования Японии, касающиеся территориальных уступок и финансовых компенсаций, оставались непреклонными. Неуступчивость японской стороны привела к тому, что Николай II распорядился о завершении переговоров, предпочитая продолжение боевых действий. В итоге, японская сторона согласилась на значительные компромиссы, что стало основой для заключения мирного договора в Портсмуке, расцененного как дипломатическая победа России.

1.3. Подготовка к Первой мировой войне[7]

Эти страны были по-разному подготовлены к войне. Над Антантой тяготело ослабление военной мощи царской России. Но с другой стороны, для понимания международных событий, предшествовавших Первой мировой войне и деятельности дипломатии, нельзя упустить из виду, что хотя в 1914г. царская Россия и не была готова в военном отношении, но все же степень ее неподготовленности значительно уменьшалась. Её подготовка стала несравненно лучшей, чем в дни боснийского кризиса или даже первой Балканской войны. Незавершенность военной подготовки России, главного источника человеческих ресурсов Антанты, побуждало последнюю несколько повременить с войной[9].
Германия к 1914г. обладала гораздо более высокой готовностью к войне, нежели Россия и даже Франция. В 1910-1911 финансовом году ее военные расходы составили 15,5% всего бюджета (13935млн. марок) [3]. Важным преимуществом немцев было значительное превосходство в полевой тяжелой артиллерии. На их стороне было также и общее превосходство в военной технике и в организации вооруженных сил. Германия обладала огромным преимуществом в смысле качества резервных формирований, боеспособность которых в Германии гораздо меньше отличалась от армии действительной службы, нежели в России и во Франции. Высокая степень боевой подготовки резервных частей достигалась многочисленностью командирских кадров, а также и наличием запасов вооружения и соответствующей организации. Что касается численности офицерских кадров, то тут Германия располагала превосходством над всеми другими государствами. Германия обладала самой густой железнодорожной сетью, наилучше подготовленной к военным перевозкам. Военная промышленность Германии превосходила французскую и русскую вместе взятые, и не уступала по своему потенциалу военной промышленности всей Антанты, включая Англию [6].
В России предстояло сделать значительно больше. К сравнительно большей отсталости добавлялись и издержки русско-японской войны. Расходы на ликвидацию последствий этой войны неизменно фигурировали в государственных бюджетах, вплоть до Первой мировой войны. Два крупных заграничных займа 1906 и 1908 гг. тоже в основном использовались на эти цели. В 1909г. прямые военные расходы составляли 24,8% (648000 руб.) от общей суммы расходов. Работа по реорганизации русской армии началась в 1908г.
Предпринимались шаги для усиления флота, в первую очередь на Черноморье, ибо из Турции поступали тревожные известия о намерениях усилить свой флот. В результате 2 декабря 1910г. Государственная Дума отпустила на эти цели 150,8 млн. рублей. Также была принята финансовая программа на сумму 715 млн. рублей на десять лет на пополнение запасов и материальной части, усовершенствование крепостей, постройку стратегических шоссе и т.п.
«Соревнование» продолжалось. В июне 1912г. в Германии был утвержден новый закон об увеличении армии и флота. «К 1 апреля 1916г. численность армии должна была достигнуть 544211 человек, создано два новых корпуса. В том же 1912г. германский генеральный штаб отдал распоряжение о дислокации сухопутных сил и порядке их действий на случай вооруженного столкновения с Россией [6]. С 1909г. имели место постоянные контакты между германским и австро-венгерским штабами.
Осуществляя мероприятия в военной области, германское правительство не имело ясного представления о позиции Англии. Сбивала с толку двойственная игра британской дипломатии перед Первой мировой войной. В отношениях с Россией английские правящие круги старались доказать свою лояльность. С 1912г. гонке вооружений как в России, так и Германии был дан более ускоренный ход. Россия приняла большую программу по усилению русской армии, которая должна была завершиться в 1917г. «Сухопутную армию планировали увеличить на 480000 чел.(на 39%). При этом упор делался на увеличение штатов существовавших полевых войск. В том же году была принята программа строительства Балтийского флота, согласно которой должны быть построены четыре линейных и шесть легких крейсеров, эсминцы, подводные лодки» [7].
В последующее время каждая из империалистических держав более усиленным темпом реализовывала свои военные программы. В Германии ставился вопрос о новом законе, который должен был ускорить боевую готовность армии и переход от организации и состава мирного времени к военному.
«Для изыскания дополнительных средств на военные нужды в Германии прибегали к единовременному обложению капиталов и недвижимых имуществ, что должно было составить около 1 млд. марок. 3 июля 1913г. кайзер утвердил новый военный закон о временных и постоянных налогах на покрытие военных расходов. Численность германской армии к 1 апреля 1916г. теперь должна была достигнуть 661478 человек, т.е. увеличивалась на 117267 человек» [7]. Проекты и законы о вооружении Германии вызывали во Франции и России тревогу.