Богословие. Сравнительный анализ антииконоборческой аргументации прп. Иоанна Дамаскина и прп. Феодора Студита

2). Богословское содержание …, … и … гимнов (трёх гимнов на выбор) прп. Симеона Нового Богослова.
Читателям, интересующимся духовной литературой, давно уже известны слова или беседы преп. Симеона Нового Богослова, переведенные на русский язык епископом Феофаном и изданные в двух выпусках Афонским Пантелеимоновым монастырем; между тем гимны преп. Симеона доселе оставались у нас непереведенными и неизвестными. В греческом издании творений Симеона Нового Богослова 1 слова и главы, которые именно все сполна и переведены еп. Феофаном, составляют первую часть книги; во второй же значительно меньшей части помещены гимны преп. Симеона, написанные в поэтической, стихотворной форме. Настоящий перевод и имеет целью дать возможность русским читателям ознакомиться с этим, другим родом произведений преп. Симеона Нового Богослова – его Божественными гимнами, не менее интересными и примечательными, чем изданные ранее в русском переводе слова св. Отца.
Подлинность гимнов преп. Симеона доказывается из жития его, из древних рукописей и на основании тождества идей, заключающихся в словах Симеона и в гимнах.
В житии преп. Симеона Нового Богослова, написанном учеником его Никитой Стифатом, неоднократно говорится, что Симеон, занимаясь писательством, слагал исполненные любви Божественные гимны (τῶν θείων ὕμυων τοὺς ἔρωτας), составлял экзегетические, катехизические и другие слова, писал аскетические главы, послания и пр. 2 В разных библиотеках существует немало рукописных кодексов 12, 13, 14 и позднейших веков, в которых или особо или наряду со словами Симеона помещаются и Божественные гимны, надписанные именем преп. Симеона, игумена монастыря св. Маманта, или Нового Богослова 3. Сличение содержания гимнов и слов Симеона показывает, что в них развиваются одни и те же как общие или основные, так и частные идеи. К первым должно быть отнесено учение Симеона о Боге, как свете, являющемся верующему в непосредственном созерцании, и его учение о том, что для спасения необходимо еще здесь на земле воспринять внутрь царствие Божие – благодать Св. Духа и опытно познать и ощутить ее умом и чувством. Кроме этих главных идей, слова и гимны Симеона совпадают и в некоторых частных пунктах, именно в учении о непостижимости Божества, о человеке, как образе Божием, о будущем суде, о плаче и слезах и пр. 4
Хотя в словах и гимнах преп. Симеона содержится одно и то же учение, но между ними однако замечается и немалая разница. Слова Симеона представляют собой по преимуществу беседы или поучения, составленные для народа или для одних монахов и большей частью, вероятно, произнесенные в храме; тогда как гимны суть не что иное, как келейные записки или дневники Симеона, в которых он описывал свои видения и созерцания и. изливал чувства любви, благоговения и благодарности к Богу. Слова Симеона излагают его учение, его богословские и аскетические взгляды; гимны же изображают нам самую душу Симеона, ее чувства и переживания. Поэтому гимны преп. Симеона наиболее характерны не для его богословской системы, не для его учения, а для личности Симеона, для его настроения, для его мистики. Гимны Симеона Нового Богослова вскрывают перед нами как бы ту лабораторию, в которой изготовлены и сложились глубокие и оригинальные взгляды этого св. Отца.

3). Ключевые богословские идеи трактата «О рае» прп. Никиты Стифата.
Преподобный Никита Стифат — один из видных византийских богословов, определивших направление мистической традиции в богословии Православия, и, пожалуй, самый одаренный представитель аскетической школы Симеона Нового Богослова.
Он родился в 1005 году, с 14 лет был послушником Студийского монастыря, где впоследствии стал пресвитером. В том же монастыре он познакомился с великим подвижником — преподобным Симеоном Новым Богословом, учеником которого он считал себя всю последующую жизнь. В истории церкви Никита Стифат известен как один из активных участников спора Константинополя и Рима, закончившихся Великим расколом Церкви в 1054 году. Ведь именно преподобному Никите выпало быть защитником Восточной Церкви в споре с представителем папы — кардиналом Гумбертом. В этой полемике преподобный Никита выступает как подлинный последователь великих учителей и отцов Церкви. Его труды во многом определили позиции Православной Церкви в отношении к латинству. И хотя спор с Католической Церковью по догматическим вопросам так и не завершен до сих пор, тезисы преподобного Никиты, в свое время основные со стороны Восточной Церкви, сейчас, к сожалению, недостаточно используются в межконфессиональной полемике.
Его богословское наследие незаслуженно мало известно современному русскому православному читателю. Из трудов преподобного Никиты особенно важны «Житие Симеона Нового Богослова», «Три сотницы деятельных, естественных и умозрительных глав», впоследствии включенных в сборник «Добротолюбие», и трактаты «О Душе», «О Рае» и «О Иерархии» как заключительные и обобщающие его богословские взгляды. Кроме того, он оставил очень содержательные письма, в которых разбирает и поясняет некоторые моменты из своих трактатов. Многие из его трудов так до сих пор и не переведены на русский язык, включая и главный труд его жизни — трактат «О Рае». Перевод этого трактата нами готовится к изданию, а пока мы предлагаем читателю познакомиться с одним из его писем, посвященных спорам, возникшим по поводу трактата, в котором в доступной форме излагается позиция преподобного Никиты. Это письмо адресовано оппоненту преподобного Стифата — Григорию софисту, выразителю совершенно иного, светского направления мысли. Предположительно, судя по письму Никиты, Григорий софист упрощенно понимал термин «рай», формально-исторически, тем самым принижая его значение для жизни каждого человека. Для преподобного же Никиты «рай» — это цель духовных устремлений человека, и потому имеет чрезвычайную важность для подвижника, и какая-либо неясность в этом вопросе недопустима. Взгляд преподобных отцов Восточной Церкви на цель аскетического подвига христианина общеизвестен — это обожение, т.е. наследование Царства Божьего, а не возвращение в первозданный рай. А это, как показывает Никита в своих посланиях, принципиально разные вещи.
Отход от простого понимания рая как только Эдемского сада встречается у учителя Никиты — преподробного Симеона. Он высказывает мысль, что рай создан после человека, потому что он является прообразом будущего, прообразом Царства Небесного, куда призваны все чада Божии. В Слове 45 преподобный Симеон говорит: «Но почему Бог не устроил рая в седьмой день, а насадил на востоцех уже после того, как кончил всякое другое творение? Потому, что Он, как провидец всяческих, все творение устроил в порядке и благочинном последовании; и семь дней определил, да будут во образ веков, имевших пройти впоследствии, во времени, а рай насадил после тех семи дней, да будет во образ будущего века».
Еще раньше более конкретно о рае в духовном его понимании говорит преподобный Ефрем Сирин. Он оберегает от буквального понимания этого наименования «рай»: «По наименованиям рая можно подумать, что он земной; по силе своей он духовен и чист… Если бы Сам Творец Эдемского сада не облек величия его именами, заимствованными от нашей страны; то как изобразили бы его наши уподобления? Если человек останавливается на одних именах, которые Божие величие употребило для изображения Эдема, то самыми теми именованиями, которые употреблены для нас, стесняет он достоинство Эдема и унижает Благость, которая высоту Свою преклонила к нашему младенчеству, и поелику человеческая природа далека от разумения Эдема, облекла его в образы, чтобы возвести к первообразу». Он тоже высказывает мнение, что созданный рай не может быть лишь местом наслаждения первых людей, но это место возрастания для всех, призванных Богом. Вот как он описывает преображенного человека, достигшего райского состояния: «Тела, заключающие в себе кровь и влагу, достигают там (в раю) чистоты одинаковой с самою душою. Крыла души, здесь обремененной, там делаются гораздо чище и уподобляются тому, что в ней всего выше, — уму. Самый ум, который мятется здесь в своих движениях, там безмятежен, подобно Божию величию».
И если мы таким образом понимаем термин «рай», т.е. не только в историческом и буквальном смысле, а более широко, применимо к каждому человеку — как место его устремлений и собственно цели, которой человек должен достигнуть, то становится понятным, почему эти святые подвижники придавали такое значение точному уяснению смысла рая. С такой точки зрения разговор о рае переходит из области библейской истории в область аскетики, т.е. православной науке о личном подвиге, практических советах подвижнику в деле спасения.
В приводимом ниже письме кратко и ясно выражаются основные мысли преподобного Стифата по этому вопросу.
Во-первых, преподобный сразу уводит разговор от только буквального смысла, а предлагает рассмотреть духовный его смысл. При этом сразу обнаруживается несколько уровней понимания духовного рая: это рай как Церковь, Писание, цельный человек, мудрая жизнь по Богу, все творение и наконец Сам Бог (Письмо 6.1-6.2).
Во-вторых, он доказывает неправильность понимания рая как потерянного прародителями Эдемского сада. И особенно неправильно такое понимание рая после Вознесения Спасителя. Рассуждения преподобного Никиты при этом логически последовательны. Он опирается на тезис его оппонента Григория софиста, которому адресовано послание, что Господь сказал разбойнику на кресте — ныне же будешь со Мной с раю [Лк.23:43]. Далее он приводит многочисленные свидетельства из Писания о том, что Господь воссел одесную Отца на Небесах. Следовательно, эти два состояния — райское и небесное, вместе с ангелами и святыми у Престола Божия, тождественны (Письмо 6.4- 6.6). И эта тождественность гарантирована Богочеловечеством Спасителя. Господь Иисус Христос — Богочеловек. Это основополагающий догмат Церкви. И как человек он имеет все качества человеческого тела, в том числе, и это особенно важно, материальность. Другое дело, что нашу плоть Господь преобразил и вознес на Небо, но все равно это плоть, а не чистый дух. И как человек во плоти, Иисус Христос не мог одновременно быть в разных местах — в раю и на Небе, если это только не одно и то же место. Конечно, Господь в силу своей Божественной вездесущности пребывает одновременно везде, но по своей человеческой природе Он пребывает по Своем Вознесении в одном месте. Это место именуется в Писании и как рай, и как Небо, и как Престол Божий (Письмо 6.7). Здесь, у Престола Божия, находятся святые вместе с херувимами и серафимами, чем подчеркивается высокое достоинство и призвание человека. Это положение доказывает Никита на примере апостола Павла, его восхищении до третьего неба [2Кор.12:1-4] и святого Василия Великого по свидетельству святого Григория Богослова (Письмо 6.8).
Кроме того, то, что Сам Господь понимает под словом «рай» не состояние Адама до грехопадения, подтверждается Его словами к ученикам пойду и приготовлю вам место [Ин.14:3]. Т.е. это место прежде не было готово, следовательно, это не тот прежний рай, а нечто совершенно иное (Письмо 6.9-6.10).