Понятие и правовое регулирование правового статуса личности

Введение
Актуальность темы работы обусловлена тем, что права и обязанности личности продолжают оставаться одной из главных тем и в общественных науках, и в повседневной политической реальности. При этом теория прав человека до сих пор сохраняет круг вопросов, не получивших своего разрешения, и тема прав человека нуждается в серьезном обсуждении, обосновании с различных позиций.
В настоящее время личность является объектом повышенного внимания и охраны со стороны государства, закрепляющего положение о том, что личность, ее права и свободы являются высшей ценностью. Вместе с тем изменения экономической и социальной систем нашего общества, сопряженные с ростом безработицы, падением уровня жизни населения и нивелированием культурных и духовных ценностей, привели к росту посягательств на свободу личности.
Целью настоящей работы являются изучение правового статуса личности.
Задачами работы ставится:
• исследовать понятие и правовое регулирование правового статуса личности;
• рассмотреть принципы правового статуса личности;
• проанализировать ограничение прав личности.
Нормативно-правовой основой данной работы являются Всеобщая декларация прав человека, Международный пакт от 16 декабря 1966 г. «О гражданских и политических правах», Конституция РФ и другие нормативные правовые акты.
Теоретическую основу данной работы составили труды таких авторов как: Анциферов Н.В., Барбин В.В., Волков Н.А., Ковалев А.А., Кордуба С.Б., Кочев В.А., Нудненко Л.А., Марченко М.Н. Полянина А.К. и других.
Работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка.
1. Понятие и правовое регулирование правового статуса личности
Ключевым организационным положением, касающимся правового статуса личности в России, естественно, является норма ст. 2 Конституции РФ, согласно которой «человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства». Данная установка сочетается с широким каталогом прав и свобод, предложенным прежде всего в главе 2 Конституции РФ.
Соотношение понятий «правовое положение» и «правовой статус личности». В юридической науке, как правило, отождествляются понятия правового положения и правового статуса личности. Под правовым положением (или статусом) обычно понимают систему прав и обязанностей личности, которые закреплены и гарантированы ей по закону. В конституционном праве дополнительно дается характеристика личности как гражданина государства либо в качестве иностранного гражданина или лица без гражданства.
Характеристика личности как субъекта права и правоотношений в различных отраслевых науках, прежде всего в науках цивилистического цикла, как правило, связывается не только с ее юридическими правами и обязанностями, но и с другими правовыми качествами, в первую очередь, с ее правоспособностью и дееспособностью (правосубъектностью), что в принципе, по нашему мнению, связано с осмыслением стадийности проявления прав и обязанностей личности.
Решая в данном случае задачу показать все социально-юридические качества личности в их единстве, необходимо, на наш взгляд, раскрыть правовое положение личности в широком плане, системно, не сводя его к комплексу юридических прав и обязанностей личности как субъекта права. Здесь мы оказываемся перед неизбежностью введения и разработки самостоятельной категории, содержание которой охватило бы все социально-юридические явления, характеризующие правовое положение личности в широком плане.
Это требует от юридической науки более высокого уровня научных обобщений при характеристике правового положения личности в правовом государстве.
В то же время анализ современной конституционной практики свидетельствует о закреплении на соответствующем уровне правового регулирования достаточно обширного перечня обязывающих личность положений. Применительно к Конституции РФ можно выделить следующие прямо закрепленные обязанности: соблюдать Конституцию РФ и законы (ч. 2 ст. 15); не нарушать права и свободы других лиц при осуществлении своих прав и свобод (ч. 3 ст. 17); осуществлять заботу о детях и их воспитание (ч. 2 ст. 38); заботиться о нетрудоспособных родителях (ч. 3 ст. 38); обеспечить получение детьми основного общего образования (ч. 3 ст. 43); нести военную службу (части 2 и 3 ст. 59) и др.
При этом конституционализация подобных обязанностей воспринимается как отражающая принципиальные характеристики заданной Конституцией РФ организации, которая предполагает многоаспектную связанность, взаимную ответственность государства и общества (отдельных их элементов), а также требование к сбалансированности правовой системы. Н.И. Матузов отмечает, что применительно к этому «обязанности - предпосылка нормального функционирования конституционных институтов, управления социальными и экономическими процессами, поддержания устойчивости и стабильности в обществе».
Учитывая, что Конституция РФ (ч. 1 ст. 15) исходит из высшей юридической силы и прямого действия своих норм, актуальной является постановка вопроса о непосредственном юридическом, в том числе правореализационном, потенциале положений, устанавливающих конституционные обязанности личности.
Важность подобного вопроса соотносится, кроме прочего, с рядом имеющихся в литературе подходов. В частности, представлено мнение об отсутствии целесообразности в закреплении юридических обязанностей на конституционном уровне.
Однако анализ конституционного контекста и практики Конституционного Суда РФ позволяет, на наш взгляд, выделить по крайней мере следующие аспекты, в которых проявляется непосредственный юридический потенциал положений Конституции РФ об обязанностях личности.
1. Конституционное презюмирование допустимости определенного ограничения прав и свобод.
Ключевая установка, закрепляющая, с одной стороны, возможность ограничения прав и свобод человека и гражданина, а с другой стороны, условия и форму такого ограничения, предусмотрена в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ.
Из существа данного положения с учетом общего конституционного контекста вытекает исключительность подобного рода ограничений. В то же время его содержание обусловливает весьма значительный дискреционный потенциал в отношении оценки допустимости тех или иных конкретных правовых решений. Данное обстоятельство, очевидно, повышает степень формальной определенности в вопросе о конституционной допустимости (заданности) правоограничений.
2. Закрепление принципиальных условий и допустимых пределов ограничения прав и свобод.
Данный аспект проявляется в том, что конституционные положения об обязанностях личности способны обладать и ограничительным для субъектов публичной власти потенциалом. В подобной ситуации норма, исходя из своего буквального содержания обращенная к личности, обусловливает возникновение также конституционной обязанности правотворческих и правоприменительных органов не предъявлять требования и не осуществлять правовое регулирование вне логики заданных конституционным законодателем принципиальных установок.
В частности, КС РФ, активно применяя ст. 57 Конституции РФ, устанавливающую обязанность каждого «платить законно установленные налоги и сборы», не только обращает внимание на связанность соответствующего требования в конкретных правоотношениях с обстоятельствами законного установления налога или сбора, но и раскрывает соответствующие критерии.
3. Установление пределов в осуществлении прав и свобод.
В качестве релевантного примера реализации подобного аспекта может быть приведена ч. 2 ст. 38 Конституции РФ, в соответствии с которой «забота о детях, их воспитание - равное право и обязанность родителей». Как представляется, организация рассматриваемой нормы явным образом подчеркивает необходимость сочетания ряда конституционно значимых интересов при регулировании указанных отношений. Как указывает А.К. Полянина, «представляя собой одновременно и право, забота о детях соответствует интересам самих родителей, их детей, общества и государства».
4. Возможность непосредственной реализации конституционных обязанностей в отношении личности.
Очевидно, что лаконичность конституционных формулировок об обязанностях требует их содержательного правового развития на подконституционном уровне. Однако общий вывод о том, что в отличие от прав «...обязанность (в контексте конституционных) не обладает непосредственным действием», как представляется, не может рассматриваться как универсально обоснованный.