Образ Гамлета в романе "Чёрный принц"

Введение
Гамлет — одна из самых загадочных фигур мировой литературы. Вот уже несколько столетий писатели, критики, ученые пытаются разгадать загадку этого образа. В произведении Шекспира Гамлет — пламенный выразитель новых взглядов, принесенных эпохой Возрождения, ощущающий разрыв связи времен, умный, благородный и честный гуманист, который не может смириться с нравами современного ему общества. Эта знаменитая легенда о Гамлете нашла свое отражение во многих произведениях мировой литературы. Постмодернистская ее версия раскрывается перед нами в книге выдающейся английской писательницы 20 века Айрис Мердок — «Черный принц» (1973). Роман Айрис Мердок представляет собой своеобразный, замкнутый мир, обладающий собственной логикой. Мир одновременно реалистичный и, возможно, несколько ирреальный. Но, так или иначе, это роман со сложной внутренней структурой. «Черный принц» — это роман в романе. Существует автор произведения — сама Айрис Мердок, которая создает Брэдли Пирсона — художника, написавшего книгу об одной
«истории своей жизни». Но эта «история» творчески переосмыслена Брэдли- творцом; это события, которые Пирсон преподносит читателю через призму шекспировской трагедии.

Образ Гамлета в романе «Черный принц»
«Черный принц» - это художественный манифест, в котором Мердок неоднократно разрушает иллюзию реальности текста в своих попытках заставить язык передавать истину. Мердок возвращается к Шекспиру, чтобы исследовать отношения между жизнью и искусством. Мердок превращает свою беллетристику в место непрестанной борьбы с самим собой, безжалостно исследуя собственные недостатки и уничтожая порождающее иллюзии эго в непрерывном процессе, который никогда не позволяет ускользающей концепции реальности стабилизироваться.
В своей работе я анализирую то, как Мердок использует персонажей Брэдли Пирсона и Арнольда Баффина для того, чтобы инсценировать конфронтацию между журналистским и кристаллическим письмом, драматизируя внутренний конфликт, с которым она борется в своей попытке найти срединный путь между этими традициями. Наконец, я обращаюсь к анализу интерпретации «Гамлета» Брэдли, которая используется Мердок для тщательного изучения отношений между автором и персонажем.
Мердок сама заметила, что у «Черного принца» есть свой собственный встроенный способ объяснения. В книге довольно ясно сказано, как следует истолковывать странствия и причуды рассказчика и где ему следует верить, а где - нет. Несмотря на это утверждение, роман подвергался разнообразному прочтению и продолжает вызывать споры, начиная с исследований Ричарда Тодда и Питера Конради о его связях с Гамлетом, к исследованию Деборой Джонсон сложных отношений Мердок с ее рассказчиком-мужчиной и исследованию Мартой Нуссбаум представления Мердок об эротической любви. Эта множественность интерпретаций показывает, что «Черный принц» слишком сложен и амбивалентен, чтобы принять какой-либо один критический подход. Любое чтение обязательно должно быть предварительным. В рамках этой главы я хочу начать с изучения того, что составляет реальность для Мердок и как она пытается раздвинуть границы языка и структуры, чтобы сформулировать свое сугубо личное видение

реальности. Затем я перейду к анализу того, как Мердок использует персонажей Брэдли Пирсона и Арнольда Баффина, чтобы организовать дискуссию между журналистским и кристаллическим письмом, оба из которых, по ее мнению, недостаточны для выражения реальности. Поиск Мердок третьего пути привел ее к экспериментам с языком и формой, чтобы более точно представить реальность, и этот эксперимент достигает своего пика в «Черном принце». Наконец, я хочу проанализировать интерпретацию
«Гамлета» Брэдли, которую Мердок использует для того, чтобы до предела исследовать отношения между автором и персонажем.
Центральное место в работе Мердок занимает проблема того, как артикулировать реальность, используя ограниченную среду языка. Характер Брэдли олицетворяет эту борьбу за реальность. Автор использует его, чтобы проверить ее взгляды, ища ее собственное бескорыстие, а также ее характер. Хотя наивный реалист может предполагать, что существует одна познаваемая общая реальность, и может верить, что мир может быть точно представлен в словах, на самом деле «природа языка такова, что не может быть такой вещи, как нейтральная транскрипция объекта в слова». Поскольку искусство обладает формой, оно не может быть полностью верным хаосу и случайности реальности. Задача художника состоит в том, чтобы навязать форму, не превращая ее в своего рода утешение за неспособность постичь реальность. Как замечает Генри Джеймс: «В общем и целом отношения нигде не прекращаются, и изысканная задача художника вечно состоит лишь в том, чтобы нарисовать с помощью своей собственной геометрии круг, внутри которого они будут счастливо появляться». Использование Мердок паттернов, мифов и символов, по-видимому, противоречит ее убеждению, что искусство должно отражать случайность жизни. Однако Конради замечает, что ее кажущееся изобретение на самом деле предлагает свою собственную истину, которую он классифицирует как «визионерский» или
«магический» реализм. По иронии судьбы, один из примеров успеха Мердок в этой области можно увидеть, когда Ричард Тодд пытается найти четкую

схему, сопоставляя Гамлета с Брэдли и Джулианом: «мы никогда не уверены, до какой степени ассоциировать характер Гамлета с самим Пирсоном или с Джулианом Баффином». Как замечает Конради, «отождествления между сюжетом Гамлета и Черным принцем разнообразны». Он замечает, что Арнольд - еще один персонаж, похожий на Гамлета, когда он умоляет Джулиана и Брэдли не спать вместе: «кульминация серии подсказок относительно интенсивности его и Джулиана взаимных чувств». Конради приходит к выводу, что «оба текста приглашают и требуют фрейдистского прочтения, и ни один из них не может быть удовлетворен или исчерпан им». Дебора Джонсон исследует этот путь дальше, комментируя женский Эдипов конфликт, который усложняет и подрывает интерпретацию Брэдли его отношений с Джулианом. Гамлет преследует Черного Принца, но не властвует над ним. Отношения между текстами намеренно делаются двусмысленными, отражающими тайну и случайность реальности.
Мердок считает реальность непостижимой: «то, что действительно существует, грубо и безымянно, оно ускользает от схемы отношений, в которой мы воображаем его жестко заключенным, оно ускользает от языка и науки, оно больше и отличается от наших описаний». Для Мердок Шекспир - высший реалист, потому что он каким-то образом сумел проникнуть под сеть языка и примирить характер и образец. Хотя Брэдли не просто рупор Мердок (она сказала в интервью «некоторые наблюдения Брэдли, я думаю, что они довольно остры; другие – безумны»). Его взгляд на Шекспира, по-видимому, выражает некоторые собственные наблюдения Мердок. Для Брэдли «Гамлет- это слова». Он думает, что Шекспир очистил язык Гамлета до такой степени, что слова уже не означают, а «являются» характером, который они описывают. Эта легкость возникла из подлинно ясного видения действительности Шекспиром. Мердок, по-видимому, поддерживает точку зрения Брэдли, когда она различает в Шекспировской «любовной терпимости к многообразию различных способов бытия, действительно наслаждении им, начало современного мира». В том же эссе Мердок предполагает, что