Наука и власть

экосистему за допустимые пределы, может быть (и обязательно будет!) результатом не только роста численности группы, но и результатом роста потребления «вещества природы» ее членами, даже если численность группы не увеличивается (уменьшается). По существу, здесь чисто физическая зависимость - данная территория (экосистема) может предоставить данное количество пространства, «вещества И энергии», обеспечивающее «прожиточный минимум» для данного количества индивидов данного вида. Нарушение предельно допустимой концентрации индивидов не оставляет альтернативы: их численность должна сократиться, либо путем миграции, либо ... К той же альтернативе приводит и выход потребления за пределы «прожиточного минимума», даже при сохранении численности группы.
Соответственно, для архаического общества наличие механизмов, препятствующих накопительству, по сути, является необходимым условием существования.
Другими словами, общество изначально должно располагать эффективным средством предотвращения концентрации материальных благ в «частной собственности» и подавления того, что сегодня называется потребительством. В противном случае любое примитивное сообщество, даже не увеличивая свою численность, неизбежно выйдет за пределы допустимого давления на среду обитания. Общим средством стимулирования соблюдения «прожиточного минимума» является опирающаяся на религию мораль, специальным средством, характерным, в той или иной форме, для всех примитивных обществ, механизм - «потлача», раздаривание и даже уничтожение материальных благ.
В целом можно сказать, что единственно возможной, в прямом смысле слова, жизненно необходимой «формой собственности» в обществах традиционного типа, вплоть до относительно высоких стадий развития, могла быть только коллективная, общинная собственность. Не случайно, согласно представлениям традиционного общества, не только у примитивных племен, но и в античности, в средневековом обществе лицам высокого статуса, аристократии вменялась в обязанность демонстрация щедрости, если не презрительного, то равнодушного отношения к накоплению имущества.
Рассуждения о происхождении и сущности власти, связывающие ее с собственностью и/или навязыванием воли, распространенные в социальной науке в отношении примитивных обществ, в значительной степени обусловлены, может быть, и неосознанной, но модернизацией, рассмотрением архаических общественных отношений и сознания с точки зрения современного западного менталитета и системы ценностей. Как говорит В.В. Бочаров, «наивный рационализм» и среди современных ученых имеет довольно широкое распространение» .
По его мнению, в политантропологических исследованиях это часто приводит к «перекодировке» представлений, свойственных примитивным сообществам, на язык европейской культуры и, в результате, к «навязыванию» этим представлениям «содержания, которого у них попросту не могло быть» .
Относительно власти не понятно, как она могла возникнуть на основе субъективных устремлений к «собственности» или «навязыванию воли», если коллектив, как установлено, «жестко пресекал» любые отклонения от общепринятых норм. Напротив, очевидно логически и, сколько можно судить по эмпирическим данным, примитивные общинники не стремились к «частной» собственности как таковой, да и не могли стремиться, потому что не имели о ней понятия, ее просто не существовало в их мире. Они хотели уважения, престижа, Т.е. признания другими, группой, ценности их личных качеств - смелости, щедрости, знаний и т.п., и вряд ли хотели «навязывать свою волю», поскольку не обладали представлением о своей воле, а воспринимали себя как часть рода. И это без учета обязательной включенности каждого в сакральное, коренящееся в культе предков единство, что, в принципе, препятствовало личностному обособлению как таковому, не говоря уже о личном обогащении или произволе.
Таким образом, можно сделать вывод, что конфликтно-индивидуалистические трактовки происхождения и сущности власти, в свете новейших конкретно-научных исследований не только не находят эмпирического подтверждения, но и оказываются в принципе не адекватными, так как оперируют несоответствующими действительному положению дел понятийными средствами. Важнейшая задача собственно философского осмысления власти сегодня, следовательно, заключается, прежде всего, в том чтобы разработать понятийный аппарат, пригодный для ее объективного анализа.
 
Наука и власть
Власть и наука - это те институты современной цивилизации, от которых в огромной степени зависит динамика процессов развития общества и государства. Этот постулат особенно актуален для России, переживающей ныне один из сложнейших (но и самых многообещающих!) периодов своей истории. Сегодня для нас нет и не может быть иной политики, никакой другой национальной идеи, кроме политики ощутимого улучшения экономической ситуации, кроме идеи повышения уровня и качества жизни людей, целенаправленного формирования на этой основе свободного и ответственного человека. Потому что лишь свободные граждане, живущие достойной жизнью, способны создать гражданское общество и правовое государство и гарантировать нашу страну от очередных перекосов в развитии.
Между тем именно сейчас в обществе заметен некоторый перебор эмоций при дефиците плодотворных, перспективных идей. Вероятно, подобная ситуация характерна для любого переходного периода, но тем более возрастает роль науки и ученых в жизни страны. Первые признаки того, что власть начинает это осознавать, кажется, просматривается. Но пока нет полной уверенности, что это не временное явление, продиктованное конъюнктурой момента, а постоянно действующий фактор. Дело в том, что на заре становления новой России наша Академия наук была привлечена и принимала самое непосредственное и активное участие в государственном строительстве. Особенно в областях, связанных с оборонной и внешнеполитической сферами. Но этот "роман" власти с наукой, увы, развивался по уже знакомому сценарию и продлился недолго.
В результате мы имеем то, что имеем: власть дает ученым некое весьма скромное содержание, своего рода пособие по безработице, а ученые при таком раскладе получают возможность ни за что не отвечать, не нести никакой ответственности за состояние дел в стране. Назвать подобное положение вещей прискорбным - значит ничего не сказать. Мощный