Распределение марксизма в России, Неопозитивизм в социологии

в научных высказываниях. Они работали над сведением математики к логике, а философии - к математике. Но самую важную роль, по мнению Шлика, сыграл Л. Витгенштейн, предложивший новый образ науки и философии в «Логико-философском трактате» (1922).
Представители Венского кружка опирались именно на идеи Л. Витгенштейна и, прежде всего, на то, что он онтологизировал структуру языка пропозициональной логики. Во-первых, австрийский философ рассматривал мир как логическую конструкцию и высказывал следующую мысль: «Мир - целокупность фактов, а не предметов» [4, с. 5]. Мир, по Витгенштейну, состоит из атомарных фактов (логических конструкций), которые могут соединяться в некоторую комбинацию сложных (молекулярных) фактов. Согласно Витгенштейну, атомарные факты автономны, и в реальном мире не существует связей между фактами. Логическая структура, таким образом, стала общей для всей науки, и мир стал у него представлять лишь комбинацию фактов.
Известна и широко комментируется следующая мысль Витгенштейна: «Границы моего языка означают границы моего мира». Под языком Витгенштейн здесь имеет в виду совокупность предложений науки. Априорные структуры языка являются сущностью логического субъекта, который совпадает с миром. Витгенштейн пишет: «Логика заполняет мир, границы мира суть и ее границы».
Л. Витгенштейн дал такую трактовку сущности философии, которая легла в основу методологии логического позитивизма. Австрийский философ считает, что современная философия не может быть системой метафизических представлений о мире, у нее новые задачи. Он пишет: «Философия не является одной из наук. Цель философии - логическое прояснение мыслей. Философия - не учение, а деятельность. Мысли, обычно как бы туманные и расплывчатые, философия призвана делать ясными и отчетливыми» [Там же, с. 24]. Именно анализ языка науки и составляет, по Витгенштейну, главную задачу философии. Результатом такого анализа является то, что научно неосмысленные предложения, которые не поддаются эмпирической проверке, устраняются из науки. Под ними он имеет в виду именно метафизические предложения. Витгенштейн пишет: «Большинство предложений и вопросов, трактуемых как философские, не ложны, а бессмысленны. Вот почему на вопросы такого рода вообще невозможно давать ответы, можно лишь устанавливать их бессмысленность».
Установка Витгенштейна на логизацию мира и на устранение метафизики из науки импонировала логическому позитивизму Венского кружка, представители которого так увлеклись изучением логических структур, поставленных на место реальной действительности, что не обратили внимания на размышления Витгенштейна о картине мира, в которой, с одной стороны, утверждается логический характер картины мира, но, с другой - говорится о соотнесении картины мира с действительностью. То есть Витгенштейн онтологизировал логику не полностью, и в этом был для него выход к проблемам метафизики, в частности, к проблеме ценностей и т.д. Таким образом, идеи Витгенштейна, несомненно, легли в основу понимания науки и ее природы логическим позитивизмом, но в целом подход Витгенштейна не являлся таким узким и ограниченным, особенно учитывая то, что впоследствии он перешел от анализа языка науки к анализу обыденного языка в «Философских исследованиях» (1951).
В логическом позитивизме, вслед за Витгенштейном, задачей философии объявляется анализ языка науки. Здесь возобладала установка на изучение результатов научного познания, а не на исследование процесса их получения. При этом неопозитивистам была присуща особая трактовка природы науки, отграничивающая ее от других областей духовной культуры. То есть логический позитивизм сосредоточился на проблеме критерия демаркации, согласно которому научным знанием признается только такое, которое может быть верифицировано (эмпирически подтверждено). В результате неопозитивисты исключили из поля своего рассмотрения все «метафизические проблемы», отождествили объект и теорию объекта, которая должна, по их мнению, соответствовать языку наблюдений («протокольные предложения»). Теоретическое знание при этом сводится к эмпирическому. «А поскольку статус научности присваивался только эмпирически обоснованным или доказанным высказываниям, постольку центральной методологической проблемой (как непосредственное выражение неопозитивистского критерия демаркации) была проблема обоснования, а не открытия нового знания».
Неопозитивисты поставили задачу создать «новую» онтологию, заключающуюся в анализе языка науки и логическом конструировании действительности. Но главное заключается в том, что неопозитивизм создавал свое понимание науки в русле методологии индуктивизма, согласно которой рост знания имеет кумулятивный характер и развитие знания представляет собой эволюционный и непрерывный процесс получения и накопления все новых и новых абсолютных истин. И даже тогда, когда кумулятивистская модель стала критиковаться с разных сторон сторонниками гипотетико-дедуктивной модели знания, многие неопозитивисты сохранили свою приверженность индукции и не хотели признать гипотетико-дедуктивный метод, а сводили его к чистой индукции. Так, Г. Рейхенбах пишет: «Гипотетико-дедуктивный метод, или объяснительная индукция, много обсуждался философами и учеными, но его логическая природа часто трактовалась неправильно. Поскольку вывод наблюдаемых фактов из теории выполнялся при помощи математических методов, некоторые философы поверили, что это обоснование теории может рассматриваться в терминах дедуктивной логики. Эта концепция является несостоятельной, поскольку не существует вывода фактов из теории, но, наоборот, имеет место заключение от фактов, на которых базируется принятая теория, к теории. И этот вывод является не дедуктивным, а индуктивным».
Основные гносеологические принципы логического эмпиризма сводятся к тезису о приоритете чувственного познания в науке, и знание, по сути дела, сводится к описанию чувственных восприятий. В такой интерпретации человеческого познания нет места объяснению, пониманию, предсказанию и т.д. Для этой эпистемологической системы характерен и отказ от внешнего мира, он не фигурирует в этих построениях, так как здесь создается новая онтология - онтология языка. Не удивительно поэтому, что метафизические проблемы в логическом позитивизме не имеют места, более того, от них активно избавляются. Философия всегда стремилась говорить о мире и о человеке, стремилась выйти за узкий горизонт чувственных впечатлений и поэтому метафизика в ней занимала важное место. В логическом же позитивизме философия выступает как наука о языке и ее роль сводится к обобщению научных данных и логическому анализу значения понятий и высказываний.
Парадоксально, но, отрицая философию, логические позитивисты принимают музыку и религию. Дело, видимо, в том, что философия всегда пыталась сказать нечто общезначимое, что для логических позитивистов и неприемлемо. Они соглашаются только с такими системами осмысления бытия, которые являются личным делом человека, как раз музыка и религия отвечают этим требованиям.
В такой модели роста знания научные революции просто не могут иметь