Право на уважение частной и семейной жизни (статья 8 Европейской Конвенции): толкование Европейским Судом по правам человека и проблемы реализации в уголовном процессе РФ

Введение

Актуальность темы нашего исследования обусловлена тем, право на уважение частной жизни (на уважение личной и семейной жизни, на непри-косновенность жилища, на неприкосновенность корреспонденции является одним из основных прав человека. Анализируя процессы становления и развития права на частную жизнь в России и зарубежных странах, опира-ясь на практику Европейского суда по правам человека, автор рассматри-вает проблемы его реализации в уголовном процессе России.


1. Право на уважение частной и семейной жизни (статья 8 Евро-пейской Конвенции): толкование Европейским Судом по правам человека

В ст. 12 Всеобщей декларации закреплено право на неприкосновен-ность частной жизни: "Никто не может подвергаться произвольному вме-шательству в его личную и семейную жизнь, произвольным посягатель-ствам на неприкосновенность его жилища, тайну его корреспонденции или на его честь и репутацию. Каждый человек имеет право на защиту закона от такого вмешательства или таких посягательств" (ст. 12).
Статья 8 Конвенции гласит:
1. Каждый человек имеет право на неприкосновенность своей личной и семейной жизни, жилища и тайны переписки.
2. Вмешательство государственных органов в осуществление этого права является неприемлемым, за исключением случаев, предусмотренных законом и необходимых в демократическом обществе в интересах нацио-нальной и общественной безопасности или экономического благосостояния страны, предотвращения беспорядков или преступлений, здоровья и нрав-ственности или прав и свобод других лиц.
В статье 23 Конституции России содержится право на частную жизнь, основанное на негативной трактовке свободы, субъект права на частную жизнь в такой конструкции имеет право требовать от иных лиц (в том числе государства) обеспечения неприкосновенности его частной жиз-ни, в свою очередь, государство содействует обеспечению такой неприкос-новенности (по сути, скопирована американская концепция "privacy").
Указанное содержание ст. 23 Конституции РФ не является "непре-одолимым препятствием", предрешающим "узкое" толкование права на частную жизнь (в качестве негативного). Мы являемся сторонниками кон-цепции "живой" конституции и "живого" конституционализма, суть кото-рых состоит в возможности модернизации текста конституции под влияни-ем особенностей общественного развития.
Вопросы правового регулирования частной жизни в том или ином ракурсе неоднократно становились предметом рассмотрения Конституци-онного Суда РФ. Что касается гарантируемого Конституцией права на неприкосновенность частной жизни, то оно распространяется на ту сферу жизни, которая относится к отдельному лицу, касается только этого лица и, если его действия носят непротивоправный характер, не подлежит кон-тролю со стороны общества и государства .

2. Проблемы реализации в уголовном процессе РФ права на частную жизнь на основе практики ЕСПЧ

Из практики ЕСПЧ можно отметить следующее. Постановление Ев-ропейского Суда по жалобе N 20489/07 "Уруков против России" (вынесе-но и вступило в силу 6 июня 2017 г.), которым установлено нарушение статьи 8 Конвенции в связи с проникновением сотрудников полиции в квартиру заявителя на основании постановления о его заключении под стражу. Заявитель жаловался на нарушение его права на уважение жили-ща из-за проникновения сотрудников полиции в его квартиру. Европей-ский Суд отметил, что "...осмотр места жительства заявителя, независимо от его классификации по национальному законодательству и его фактиче-ской продолжительности, представляет собой вмешательство в право за-явителя на уважение его жилища, гарантированное статьей 8 Конвен-ции...Не имеет значения для вопроса о вмешательстве то, что эта мера бы-ла применена в отсутствие заявителя" (пункт 44 постановления).
Суд установил, что "...в отношении визита сотрудников полиции, ка-сательно которого была подана жалоба, не было вынесено предваритель-ного судебного разрешения такой формы, какой требует Закон об опера-тивно розыскной деятельности...Вопреки заявлению Властей, постановле-ние о заключении под стражу не разрешало полиции вторгаться в жилое помещение или производить там обыск. Сотрудники полиции взяли на се-бя ответственность за проникновение в жилище заявителя, чтобы прове-рить информацию, которую они якобы получили, о нахождении заявителя в помещении" (пункт 45 постановления).
Европейский Суд подчеркнул, что "...положения Закона о полиции, упомянутые в качестве правовой основы для обыска дома заявителя, были сформулированы в неопределенных и общих терминах и не могут служить в качестве достаточно предсказуемой правовой основы для вмешательства в настоящем деле. В любом случае, ни одно из исключений, предусмот-ренных в Законе о полиции, не было применимо: очевидно, что при про-никновении в жилище заявителя сотрудники полиции не преследовали по-дозреваемого или не пытались предотвратить чрезвычайную ситуацию, и не располагали информацией о каком-либо преступлении, которое было совершено в квартире" (пункт 46 постановления).
Суд пришел к выводу, что в настоящем деле было допущено нару-шение требований статьи 8 Конвенции (пункт 48 постановления) .
Данный пример показывает, что необходимо совершенствование не только оперативно-розыскного, но и процессуального законодательства в части производства обыска.
В деле Zadumov v. Russia Суд посчитал необходимым проверить контрбалансирующие факторы, включая строгие процессуальные гаран-тии, чтобы компенсировать недостатки причиненного защите препятствия. Среди многих элементов, по мнению Суда, важно назвать такие, как под-ход суда к непроверенным доказательствам, доступность и сила других уличающих доказательств, процессуальные меры, используемые для ком-пенсации отсутствия возможности непосредственного перекрестного до-проса .
Европейский суд, рассматривая законодательные рамки, а также ин-терпретационные рекомендации, данные в постановлениях Конституцион-ного Суда РФ и Пленума Верховного Суда РФ, приходит к выводу, что российская правовая система предложила надежные процессуальные га-рантии, обеспечивающие право обвиняемого проверить свидетелей против него, предусматривающие возможность чтения показаний отсутствующих свидетелей в исключительных случаях. Анализируя нормы российского уголовно-процессуального законодательства и подчеркивая значение до-полнений, принятых в 2016 г. в ст. 281 УПК РФ, Европейский суд указал на отсутствие оснований для рекомендации стране мер общего характера на основании ст. 46 Конвенции .


Заключение

В заключение можно отметить, что вопросы реализации права на уважение частной и семейной жизни в уголовном процессе на основе тол-кования Конвенции ЕСПЧ имеют существенное значение для дальнейшего развития и совершенствования уголовно-процессуального законодатель-ства в РФ.