Философия в Германии

материализму. Он пытался обновить таким образом философию. Природа является источником всего сущности, в то время как человек является частью природы, но его социальная среда не столь и важна. Свою философию он подкрепляет критикой религиозного сознания, полагая, что оно основывается на вере в трансцендентное, вследствие чего это всего лишь фантастические образы. Религия Фейербаха – философия любви, которая отторгает любовь к божеству и приветствует любовь к человеку.
Эта линия философских размышлений переплетается в «Критике чистого разума» с другой, обосновывающей независимость самостоятельной познавательной способности, которая может функционировать, не опираясь на чувственность. Таким образом, рассудок и разум — две различные сферы интеллекта. Рассудок, согласно Канту, организует поиск знания, методом логики обрабатывает чувственные данные, при этом сортируя их. Функция рассудка конструктивна: он создает научные понятия. А разум метафизически «раскладывает» полученные сведения «по полочкам» научного мышления, оценивает их и придает им форму всеобщности. Таким образом, главная задача разума заключается в том, что он призван устанавливать внутреннюю связь между явлениями и постигать абсолютную первооснову бытия. Но это, согласно Канту, в принципе невозможно. Трудности разума связаны с тем, что он имеет дело не с научными понятиями (это сфера рассудка), а с идеями. Он вырабатывает основные положения, общие принципы.[2]
Из сказанного выше становится очевидным, что Кант, превознося рассудок, несколько «принизил» разум. По этому поводу в свое время со своей определенностью высказался Г. Гегель. «Кантовская философия, — писал он, — носит… название критической философии, так как она, говорит Кант, ставит себе целью быть критикой способности познания; а именно, прежде чем приступить к познанию, нужно исследовать способность познания. Это показалось здравому смыслу приемлемым и было для него находкой. Познание предстает при этом как некоторое орудие, как тот способ, которым мы получим возможность приступить к самой истине, мы должны познать природу, характер деятельности самого того орудия, с помощью которого она получается. Нужно посмотреть, способно ли оно доказать то, что мы от него ожидаем… нужно знать, что именно оно изменяет в предмете, чтобы не смешивать этих изменений с определениями самого предмета. Ибо исследовать способность познания означает познать ее; но нельзя понять, каким образом думают познать истину до истины» [6].
Другие представители немецкой идеалистической философии, отталкиваясь от кантовского вопроса: «как возможны синтетические априорные суждения?», то есть как возможно научное знание, подвергли критике его толкование трансцендентального субъекта. Ими было предложено рассматривать его исторически. Трансцендентальная субъективность отделялась от индивидуального разума. Она рассматривалась в качестве человеческой истории, взятой как нечто целое. В результате произошла необходимая философская перестройка принципов, правил, характерных для учения И. Канта. Таким образом, И. Кант стал первым философом, стремившимся создать каркас нового духовного космоса (порядка) творческой личности и интеллектуальной реальности, которая овладевает человеком и становится фактором материальной силы, определяет личностное отношение к объективной реальности. Путь, пройденный от И. Канта к Г. Гегелю, а затем к современным философским учениям — это путь, на котором кантовское понимание разума как высшей и критически оцениваемой способности человека уступало место новому — гегелевскому культу разума.[5]
Первый шаг в переосмыслении теории познания И. Канта осуществил другой классик немецкой философии Иоганн Фихте. Соглашаясь с И. Кантом в принципе, что понятие трансцендентального субъекта не совпадает ни с человеческим индивидом, ни с божественным умом, он решительно отверг кантовское сомнение в творческих потенциях человеческого разума. По словам Г. Гегеля, именно И. Фихте смог очистить учение Канта от «досадной непоследовательности» — «вещи в себе». В своей философии И. Фихте центральное место отвел критическому переосмыслению активности разума, то есть мыслительной деятельности безличного всеобщего «самосознания» — «Я», полагающего себя и свою противоположность — мир объектов, «не-Я». Разум, по Фихте, есть первое и высшее начало. Именно он определяет бытие. Для И. Фихте разум представляет собой действие. Философ по-новому подошел и к осмыслению кантовского «противоречия». Если для И. Канта противоречие -препона, через которую не может пробиться разум, стремящийся к истине, то для Фихте противоречие есть начало творчества, источник действия и саморазвития. У Фихте «Я» сначала переходит в свою противоположность — «не-Я», а затем они сливаются воедино. В философии этого мыслителя более четко вырисовываются контуры диалектичности мышления.
Некоторые термины И. Фихте нуждаются в определенных комментариях. Так, фихтовское «Я» не является индивидуальным. Оно возвышается до всеобщности, можно сказать, до мирового, вселенского «Я», то есть до некой интеллектуальной интуиции. Фихтовское мышление — это не мыследеятельность конкретного индивида. Оно есть исходное начало, само себя постигающее и утверждающее. При этом всеобщее мышление всегда проявляется в сознании отдельных людей. Так как фихтовское «Я» —