Балаган и раёк как новые формы городского фольклора

три дня собаки лают,
прочь не отходят»
Оксюморонное построение при описании женской «красоты» мы встречаем в рукописи XVII века «Роспись о приданом».
О красоте невесты сказано так:
«Сама она в полдевята аршина,
да поперек ее половина.
В носу у ней растет калина,
а в роту выросла рябина.
Шея журавлина,
ноги корабликом.
Рожа рыжа,
а в животе грыжа».
«На руках и на ногах палцов дюжины
с четыре без мала.
Только разве палцов двух недостало,
и то в караводе отплясала»
Характерной чертой и крестьянского и городского фольклора является его тесная органическая связь жестикуляции с театральным движением.
При изучении крестьянского фольклора фольклористы все больше внимания уделяют исполнительскому мастерству певцов и сказочников. Работа А. Сатке о глучинском сказочнике Иосифе Смолке показывает, как органически связано рассказывание сказки с жестикуляцией. И.В. Карнаухова еще в 20-е годы отмечала драматизацию сказок сказочником Белковым.
Ряд интересных сведений о роли жестикуляции в сказке находим в докладе Н. И. Савушкиной.
Исследовательница Н. Владыкина-Бачинская раскрыла роль жеста при исполнении русских хороводных песен .
Свои остроты балаганные «деды», «старики» дополняли юмористической жестикуляцией, пародированием танцев, а иногда и целыми сценками. А. И. Кельсиев пишет: «Старик с разными смешными телодвижениями обращается с балкона с речью к публике, по возможности громко произнося свои шутки. Его каждый возглас обыкновенно прерывается взрывом хохота слушателей».
А. Я. Алексеев-Яковлев так описывает исполнение балаганных прибауток дедом Брусенцовым:
«Побалагурив, «дед» внезапно хлопал себя по лбу, точно вспомнив что-либо, торопливо исчезал и выводил трех танцорок. Представив их публике и чаще всего довольно откровенно побалагурив на их счет, «дед» принимался отплясывать с ними кадриль, мазурку или «лянсе» (то есть «лансье» - «уланский танец»). Некоторые «деды», в том числе Брусенцов, вместе с танцорками выводили на балкон прирученных медведей, у Брусенцова медведю к передней лапе был приделан складной бумажный веер, которым медведь прекомично «обмахивался», стоя на задних лапах» (6, стр. 64).
Юмористическая жестикуляция и связанные с ней юмористические театральные движения были обильно представлены исполнителями речей в народной драме «Царь Максимилиан». Н. И. Савушкина отмечает полные юмора жесты в традиционных «кругах» (хороводах) (см. 94, стр. 78). Балаганные «деды» и раешники носили своеобразный театральный костюм и гримировались.
«Закостюмированные действующие лица даваемых в балаганах представлений выходят во время антрактов на наружный балкончик и стоят молча. Чтобы гуляющий народ заметил их и столпился к балагану, вместе с ними выходит так называемый старик, нарочно для сего нанимаемый балагур, знающий присказки. Старик одет русским мужиком в лаптях и армяке; на голове у него большой парик, накладные усы и борода, сделанные из чесаного льна; за пазухой полуштоф» .
«Костюм и грим «деда» был традиционный, я не помню, - пишет А. Я. Алексеев-Яковлев, - отступлений от некогда, давно, по-видимому, установившегося образца. Борода и усы - из серой пакли, нарочито грубо сделанные, серый, намеренно залатанный кафтан и старая круглая ямщицкая шляпа с бумажным цветком сбоку, на ногах - онучи и лапти».
А. Я. Алексеев-Яковлев видел в Москве «балконного комика» «в соломенные цвета самодельном парике» (там же, стр. 66).
А вот грим и костюм раешника: «На нем серый, обшитый красной или желтой тесьмой кафтан с пучками цветных тряпок на плечах, шапка-коломенка, также украшенная яркими тряпками. На ногах у него лапти, к подбородку привязана льняная борода. Это - дед-раешник».
Грим носил условный характер: борода делалась из льна, а у раешника - из пакли, у балконного комика самодельный парик соломенного цвета.
«В руках «деда», - пишет Алексеев-Яковлев, - нередко имелся какой-либо предмет, показывая который он и начинал балагурить, например, крупно нарисованный карикатурный портрет уродливой бабы.
Вот, господа, портрет моей жены, - кричал «дед» с балкона, - она издали-то нехороша, но зато чем ближе - тем хуже!..».
Ф. И. Шаляпин припоминает, что Мамонтов, «расталкивая артистов на террасе балагана и держа в руках какую-то истрепанную куклу, орал: «Прочь назём, губернатора везём».
Предмет, который имелся в руках «деда», например уродливый портрет его жены или истрепанная кукла в руках «деда»-Мамонтова, выполнял функцию реквизита .
Прибаутки балаганный «дед» произносит, сопровождая их комической жестикуляцией, как монолог. Однако часто этот монолог переходит в диалог: