Борисов Н. С. Иван Калита

Введение
Книга серии «Жизнь замечательных людей» под авторством историка Николая Сергеевича Борисова «Иван Калита», посвященная жизни и деятельности московского князя вышла в 1995 году. Автор указывает на устоявшееся несправедливое отношение данному правителю, как к «скупцу» и «лицемеру», а не «собирателю земель русских вокруг Москвы». Книга посвящена жизни Ивана Калиты, и критике мифов, вокруг его образа. Не с проста автор подчёркивает, что миф — это прореха в наших знаниях, в основе которого лежит тайна. Такая же тайна лежит в основе возвышения маленького городка Владимиро-Суздальского княжества, которому суждено было стать столицей нашей страны.
Книга состоит из 12 глав, также есть приложение с документами эпохи – жалованными грамотами, духовными грамотами и основными датами жизни московского князя, а также в середине книги имеется иллюстративный материал, отражающий эпоху XIV века ( Миниатюра из Лицевого свода, фрески, портеры из «Титулярника», фотографии церкви и летописей)
Во введении автор проводит экскурс в Отечественную историю, посвященную Ивану Данииловичу, начиная с Карамзина, как зачинателя этого мифа, повесившего ярлык «хитрого», снискавшего милость у татар, князя. «Сила, воспитанная хитростью» позволила потомкам князя собрать русские земли. Соловьев же был более сдержан в характеристиках, добавив лишь звание «избавителя от татар» Калите. Костомаров повторил характеристики вслед за Карамзиным. Любитель парадоксов русской истории Ключевский не обошёл стороной московских князей «Условия жизни, — говорил Ключевский, — нередко складываются так своенравно, что крупные люди размениваются на мелкие дела, подобно князю Андрею Боголюбскому, а людям некрупным приходится делать большие дела, подобно князьям московским». Люди некрупные, хитрые прагматики – московские князья сыскали себе славу. Ключевский без опоры на источники напишет об обильных средствах, ходивших у Калиты. Богатый – скупой. Именно такой логики придерживался историк. Так к «хитрому князю» добавился ещё и «жадный князь». Это закрепилось в умах поколений, учившихся по учебнику Иловайского. Здесь собиратель земель «необыкновенно расчетливый и осторожный, он пользовался всеми средствами к достижению главной цели, то есть возвышению Москвы за счет ее соседей» . Калита – это мешок с деньками, князь пользовался правом собирать дань, чтобы полонять собственную казну. Но мог ли столь низменный человек исполнить столь великую историческую задачу, как основание Московского государства? Сергеевич считает, что нет – более того он был лишен качеств политика. Другой ответ даёт Пресняков, отвергая идею о «князе-скопидоме» . Идеологизация истории в советский период после 1917 года, когда в русской исторической науке возникла единая идеологическая линия, которая отклонилась от прежних, часто противоречивых подходов к истории. М. Н. Покровский и другие советские историки стремились заменить исторический анализ личности князей и правителей более "материалистическими" подходами, концентрируясь на социальных и экономических процессах, что часто вело к упрощению и искажению оценки исторических личностей. Основное внимание уделено фигуре Ивана Калиты, который в советской историографии рассматривался, как своего рода злодей, использующий хитрость и жестокость для укрепления Московского княжества. В текстах Карла Маркса и историков, таких как А. Н. Насонов и В. В. Мавродин, Калита воспринимается как жадный политик, который «сумой, а не мечом» прокладывал себе путь к власти. «О Калите Маркс правильно сказал, что он соединял в себе черты татарского палача и низкопоклонника и главного раба». Черепнин также подчеркивает его жестокость и умение манипулировать обстоятельствами, однако, в отличие от предшественников, добавляет, что Калита был еще и человеком умным и целеустремленным. Текст подчеркивает проблему источников, на которых строится наш образ Калиты и других исторических фигур той эпохи. Летописи, являясь основным источником информации о событиях XIV века, имеют свои искажения и недостатки. Историки сталкиваются с трудностью в установлении точных хронологических последовательностей и причинно-следственных связей, что приводит к неопределенности и противоречиям в реконструкции событий. Также автор ссылается на утраты в истории книжной культуры, которые осложняют изучение этого периода. Автор признает, что многие из утверждений о Калите и его времени — это, в определенном смысле, гипотезы, «дорожные карты» для понимания прошлого, которые строятся на интуиции и логике историка. Автор предлагает подход, при котором открыто обсуждаются сомнения и неопределенности в исторической науке, что является не слабостью, а достоинством подхода. Таким образом, реконструкция личности Калиты требует не только исторического подхода, но и некоторого восстановления «утраченной фрески», скрытой за слоями позднейших искажений и интерпретаций. Мы не можем дать точный ответ на вопросы о нем, но этот процесс познания важен для нашего самопознания как нации, которая строит свою историческую идентичность.
Основная часть
В первой главе «Вавилонский плен» автор описывает события конца XIII века, связанные с князем Даниилом Александровичем и конфликтами в Северо-Восточной Руси. Рассказ начинается с его рождения, детства и первых шагов в управлении Москвой после смерти отца. Описываются внутренние распри между князьями, участие Даниила в походах, его отношения с князьями Дмитрием и Андреем, а также угрозы со стороны татар. Важное внимание уделяется «Дюденевой рати» 1293 года, когда татарские войска разграбили Москву и другие города. Не опускаясь до рассуждений о земных причинах «Дюденевой рати» и не вдаваясь в подробности нашествия, летописец сообщает лишь, что от Москвы татары и их русские подручники направились к Твери. Разгром Северо-Восточной Руси «Дюденевой ратью» в 1293 году современники называли новым Батыевым нашествием. «Победитель» князь Андрей Городецкий получил великое княжение Владимирское и вскоре был принят в Новгороде.
Автор подчеркивает, как политическая раздробленность среди князей и внутренние конфликты мешали объединению Руси против внешних угроз. Он также описывает, как русские князья использовали понятие «право» для легитимизации своей власти. Он начинается с рассказа о рождении Даниила, его детстве и первых шагах в управлении Москвой после смерти его отца, Александра Невского. Далее описываются внутренние усобицы между князьями, в которые был втянут и Даниил, его участие в походах и его отношения с другими князьями, такими как Дмитрий и Андрей, а также внешние угрозы, связанные с татарским нашествием. В XIII веке было трудно создать единый фронт, что способствовало татаро-монгольскому нашествию. Страх перед завоевателями и восприятие их как Божьего наказания отражает мировоззрение того времени. Нашествие Батыя разрушило Русь, а князья, вынужденные подчиняться Орде, теряли независимость. В тексте также рассматриваются внутренние борьбы за власть, в том числе конфликты между князьями, и роль Даниила Московского в создании Московского княжества. Князь оказался весьма искусным в политике: действовал мирно, но при этом выстраивал долгосрочные стратегические интересы, используя ссоры других князей и увеличение своей территории, он смог создать основу для будущего могущества Москвы. Он смог захватить Коломну, пленив рязанского князя. В летописях и последующих источников таких как «Степенная книга», образ Даниила Московского был весьма идеализирован. Князь представлен как избранник Божий, действовавший богоугодно, чьи земные деяния стали основой для прославления московской династии. Борисов показывает, как исторические события и биографии князей, обросшие мифами с течением времени, использовались для политических целей, прославляя московских правителей и их род. Более того автор упоминает и посмертные чудеса на могиле Даниила. На могиле Даниила происходили чудеса. Здесь получил исцеление тяжелобольной сын коломенского купца. В другой раз тут был жестоко наказан дерзкий придворный Василия III князь Иван Шуйский, осмелившийся, садясь на коня, встать ногой на надгробный камень Даниила. Его конь взвился на дыбы и пал мертвым на землю, едва не убив при этом и своего седока. Перепуганный Шуйский тут же покаялся и велел служить панихиду по князю Даниилу. Однажды Даниил сам встал из могилы и явился некоему юноше, придворному Ивана III.
В главе Отрок Иоанн описывается кончина Даниила Московского, а также даются сведения о жизни его сына, будущего великого князя Ивана Калиты. Даниил Московский умер в 1303 году, когда шли дни Великого поста, в день, когда церковь чтит мученика Конона Огородника. Символичность даты связана с тем, что в православной традиции Великий пост — время покаяния, скорби и размышлений о жизни и смерти. Тихий образ описан в смерти Даниила как скромного события в жизни без громких прощаний или памятников. Тело князя, возможно, было похоронено в Даниловом монастыре или в Архангельском соборе, однако ни одно место не сохранило следов, позволяющих точно указать, где он был похоронен. Иван, прозванный «Калита» был младшим сыном князя Даниила, и его прозвище отражает его добрые поступки — его часто видели с кошельком (калитой), из которого он раздавал милостыню нищим. Этот поступок, сочиненный как личная добродетель, позже стал неотъемлемой частью его образа. Крещение и дальнейшая жизнь Ивана указывает на его участие в церковных делах и общественной жизни с раннего возраста, связанный с духовной связью с будущими важными фигурами, такими как митрополит Алексий. История о крещении сына Федора Бяконта, будущего митрополита Алексия, в 1300 году, где Иван Калита был крестным, также интересным моментом являются датировки и святые, почитаемые в дни рождения, имевшие глубокое символическое значение в средневековой Руси. Например, Иван Калита был, вероятно, назван в честь Иоанна Предтечи, а его монашеское имя Анания