Бытие

Введение

Бытие проблематизируется тогда, когда на границе между бытием и представлениями о нем возникают разрывы, противоречия. Истоки представлений о бытии возникают задолго до философии. Бытием называют все что есть, наличествует, сохраняется в изменении, подмечают гибнущее, исчезающее, «небытие». Доминирующим уже первые философы признали «бытие», оно всегда было, есть и будет. Это общая, родовая составляющая учения о бытии, его «определения».
Определение есть ограничение. Определение бытия есть его ограничение представлениями о бытии, которые представляют не себя, но бытие, получающее в них вторую форму существования. У определения есть и видовой признак, отличный от школы к школе, от философа к философу (огонь Гераклита, вода Фалеса и т. д.). Он оказался преходящим. Родовой признак был удержан, выводя в область общего теоретического мировоззрения с определенным пониманием отношения материи и духа. Видовая сторона была исторической формой, в которой общее теоретическое мировоззрение получало выражение. Ошибочно смешивать родовое и видовое, «натурфилософское», преходящее. Родовая составляющая ориентировала на выявление сущности, субстанции мироздания, с которой идентифицировали бытие; именно эти термины употребляли B.C. Соловьев и М. Хайдеггер. Ее рефлексирует Парменид, терминируя «бытием» не кажимость, явление, но сущность, субстанцию, утверждая, что она есть подлинное бытие; что бытие есть, а небытия нет, хотя оно есть «во мнении». Мысль удостоверяет бытие в его полном и всеобъемлющем значении в том смысле, что сущность, которая вообще-то не всегда включает существование, в данном случае существование включает; и этим же актом мысль утверждает свою не самодостаточность, зависимость от бытия. В этом состоит принципиальный смысл онтологического аргумента Парменида «Бытие есть, небытия нет». С тех пор этот тезис «стал высшим основоположением метафизики, уже допускавшим, однако, возможность его истолкования в духе идеалистического имманентизма, то есть отождествления мышления и бытия, но эта возможность», подчеркивает М.А. Киссель, «отнюдь не превращается в действительность с железной необходимостью»; но для этого мы обязаны ясно представлять себе «границу метафизики, которая способна лишь мыслить Бытие в аспекте его существования, лишь постулируя его существование вне мысли» [1], хотя в истории философии это онтологическое доказательство чаще выступало как аргумент в пользу отрицания «трансцендентности» бытия, его «первичности» в пользу тождества мышления и бытия. Истинность идеи бытия гарантирует сама его первичность, «трансцендентность» к мышлению.
ГЛАВА 1. КАТАФАТИЧЕСКИЙ И АПОФАТИЧЕСКИЙ МЕТОД ПОЗНАНИЯ В ХРИСТИАНСКОЙ ОНТОЛОГИИ


При рационально-теоретической разработке своего понятийного аппарата христианское богословие опирается на античную философскую традицию. Однако необходимо разделять принципы философии и христианского дискурса. Греческая теология держалась на допущении противоречия, согласно которому мир воспринимался только как тень истинно трансцендентной идеальной реальности (Платон) или идеал виделся только средством описания абсолютно реального, по сути своей божественного мира; теология гностиков рассматривала Бога и мир не иначе, как трагически отстраненные друг от друга противоположности, хотя гностики и пытались — безуспешно — сблизить их посредством внедрения бесчисленных переходных сущностей. Из библейского откровения проистекает понимание того, что Божественный абсолют и конечность и относительность мира — не взаимоисключающие понятия.
Данное представление в неоформленном виде было предугадано трудами Филона, где мы можем видеть сочетание платонизма, стоицизма и библейских тем. Особую роль в этом плане сыграл Псевдо Дионисий Ареопагит, примеривший стоические и платонические воззрения относительно сверхчувственного опыта человека и иерархии упорядоченной Вселенной. Согласно ПсевдоДионисию, Бог бесконечно отдален от творения, однако присутствует внутри него — защищает и оберегает каждое создание. С одной стороны, существует онтологическая пропасть между миром и Богом, но с другой,
ПсевдоДионисий отмечает тождество твари и Творца. Псевдо Дионисий опирается на две идеи :
1. Идея бесконечного потенциала, согласно которой исходной точкой существования является сам Бог.
2. Идея иерархии, представленная в виде лестницы: от серафимов к нижним чертогам бытия.
Анализируя воззрения ПсевдоДионисия, следует отметить, что темы эманации и иерархии подчинены диалектике катафатического и апофатического богословия. И если у ПсевдоДионисия присутствует открытая противоречивость, то Максиму Исповеднику удается примирить идею иерархии бытия с предположением о структурной аналогии между миром и Богом.
Особенность исследований подобного рода заключается в том, что объектом богословских исследований предстают данные духовного и мистического опыта. Форма богословского дискурса задает формат метода, ключевым моментом которого стала апофаза.
Апофатический метод опирается на посылку, согласно которой Бог не может выступать предметом интеллектуального анализа, поскольку он не сводим в один ранг с объектами тварного бытия. Приверженцами апофатического метода постулируется принципиальная непостижимость Бога и невозможность интеллектуально «ухватить» божественную сущность. Исходя из особенностей метода, специфичен понятийный аппарат — он носит сугубо символический характер как попытка отстранения от всего, что не является Богом. Апофатический метод позиционирует отказ от понятий и представлений в отношении Бога, взятых из рассмотрения конечных явлений, поскольку с их помощью положительное знание о Боге недостижимо.
Таким образом, апофатическое богословие опирается на предпосылку, согласно которой Бог не может выступать предметом интеллектуального анализа, поскольку он не сводим в один ранг с объектами тварного бытия. При этом в богословских построениях апофатической направленности могут применяться различные понятия при условии понимания их кардинального отличия по содержанию от непостижимой сущности божественной.
В данном ключе доступные интеллектуальному познанию образы и смыслы символически отсылают к границе восприятия тварного, того, что недоступно рациональной интуиции — к божественной сущности. Апофатическое богословие не допускает применения постижимых атрибутов по отношению к Богу, постулирует неадекватность не только чувственных образов, но и таких понятий, как мудрость, благодать, любовь, справедливость, тем самым демонстрируя абсолютную трансцендентность Бога-Творца.
Апофатический метод предполагает выход за пределы сугубо рационального познания и включение в познание духовного опыта (аскезы). Демаркация между двумя богословскими методами (катафатическим и апофатическим) впервые осуществлена Псевдо Дионисием Ареопагитом, хотя ключевые позиции по данному вопросу были сформулированы каппадокийцами, а некоторые аспекты присутствуют в учениях ранних отцов Церкви.
Богословский апофатизм исходит из онтологического противопоставления Бога и мира, не допуская концептуальных построений, логически связывающих тварное и божественное бытие Бога. В гносеологическом плане утверждается принципиальная интеллектуальная непостижимость Бога. Указанные ограничения задают особенности богословского языка, которому приходилось существовать в весьма сложных