Эпоха романтизма в хореографическом искусстве

Введение

Танец существует столько же тысячелетий, сколько существует человечество, искусство же балета родилось значительно позже. Хореография началась с подражания реальной жизни, в древнейших плясках, с большой мерой подобия воспроизводились движения животных, имитировались процессы труда и т.д. Но, развиваясь, танец приобретал все более обобщенный и условный характер, наполняясь своеобразными символами, знаками, кодами.
Возникший на рубеже XVIII и XIX веков романтизм проникал в различные виды искусства постепенно, причем, некоторые он покидал быстрее, а в некоторых господствовал на протяжении всего столетия. Первыми новое веяние почувствовали литераторы, затем мы встречаемся с романтизмом в живописи, музыке. Большинство национальных школ эпохи романтизма 19 века сложилось в борьбе с официальным академическим классицизмом. Романтизм развивался во многих странах тем самым вбирая в себя яркие национальные особенности каждого региона, обусловленное местными условиями и историческими традициями.
Одна из самых последовательных романтических школ сложилась во Франции, в период Реставрации Июльской монархии в упорной борьбе с догматизмом и отвлечённым рационализмом позднего академического классицизма. Выражая протест против угнетения и реакции, многие представители французского романтизма прямо или косвенно оказались связанными с социальными движениями 1-й половины 19 в. и нередко поднимались до истинной революционности, что и определило действенный, публицистический характер французского романтизма.
Благодаря единству и взаимосвязи музыки с философскими, литературно-эстетическими гуманистическими идеями ХIХ века, главной тенденцией в музыкальном искусстве эпохи Романтизма становится желание композиторов наполнить произведения новыми смыслами, эмоциями и образами. Художественная перспектива создания универсального искусства в XIX веке приводит романтиков к осознанному стремлению синтезировать различные виды искусства.
1. Романтизм как направление в искусстве

Начало романтической эпохи традиционно связывают с кризисом, порожденным в европейском обществе событиями Великой французской революции. Между тем революция лишь стремительно ускорила распространение романтических настроений в духовной жизни европейского общества. Сначала этот термин относился преимущественно к литературе, а со временем был распространен на самые разные явления художественной культуры и философии. «Романтизм – это… общекультурное движение, культурно – исторический тип, охватывающий самые разнообразные явления – от философии и политической экономии – до моды на прически и костюмы. Но всех их объединяет одно – конфликт с действительностью, отвергавшейся с позиций высшего идеала» .
Наиболее удачное определение романтизма принадлежит французскому поэту Ш. Бодлеру, который сказал, что романтизм – не стиль, а эмоциональное состояние.
Этот эмоциональный настрой проще понять, если опираться не на романтические идеалы (они пестры и неопределенны), а на то, что было для романтизма неприемлемо. «Не совсем ясно, за что выступал романтизм, зато очевидно, против чего он выступал: все, что посредине, чего бы это не касалось».
Романтическое движение проявилось в разных областях культуры, его представителей объединяло лишь одно – неприятие повседневности. Пожалуй, наиболее правильно толковать его как отказ от всех утвержденных авторитетов и стремление к крайним формам выражения чувств. Романтизм опирался на чувства, противопоставляемые рассудку. Именно чувства рассматривались романтиками в качестве движущей силы познания. Хронологические рамки романтизма весьма размыты. Первые его проявления в сфере культуры (так называемый предромантизм) относятся к третьей четверти XVIII в., а отголоски романтических настроений наблюдаются столетием позднее. С конца XVIII столетия до середины XIX (условно до 1848 года) романтизм был определяющим направлением развития Западной (в широком значении слова, включая сюда русскую и американскую) культурной традиции. Условность термина Романтизм для понимания стоящего за ним явления вполне соотносима с условностью названия Просвещения.
Объяснение особенностей этого культурного движения следует искать в породившей его общественной атмосфере. Становление романтизма связано с двумя революционными процессами, пережитыми европейским обществом в последние десятилетия XVIII века: Великой французской революцией и Великой промышленной революцией (или промышленным переворотом). Оба эти процесса распространились на всю океаническую цивилизацию. В ходе их довершилось разрушение основ «старого порядка», а вместе с тем исчезли надежды, связанные с перспективой торжества «царства Разума».
Показательнее всего переход от Просвещения к Романтизму (если понимать под тем и другим весь комплекс политических идей, организующий умонастроение общества) произошел в Англии, когда в печати разгорелся спор между приверженцами и противниками начавшейся во Франции революции. С началом французских событий летом 1789 года в Англии стали возникать так называемые «корреспондентские комитеты», участники которых вели активное обсуждение всего происходящего за Ла Маншем. На одном из заседаний обсуждали доклад известного ученого Д. Пристли. Для Пристли смысл французских событий заключался в пафосе освободительного порыва, в борьбе против правительственного произвола за утверждение принципа равенства всех людей.
Значительная часть английских публицистов и общественных деятелей, считавших себя приверженцами просветительских идей, придерживалась такой же оценки французских событий.
В общем хоре восторженных прославлений «дела Свободы» резким диссонансом прозвучал опубликованный осенью 1790 года памфлет Э. Берка (1729 – 1797) «Размышления о революции во Франции». Автор этого памфлета, известный публицист, посвятил большую часть своего сочинения разоблачению разрушительного начала в революционном движении, тому, что резкие изменения в политическом строе государства неизбежно приведут к торжеству беззакония и угрозе междоусобицы. В «Размышлениях» много озлобленности в оценках деятелей революционного лагеря, при откровенной идеализации королевской стороны. Берк явно переоценивал стремление и способность монархии дать стране необходимые реформы. Одновременно он исключал наличие у пришедших к власти людей способности к конструктивной политической деятельности. Это бросается в глаза и ослабляет впечатление от главных идей памфлета, суть которых заключается в том, что организация жизни в обществе вырабатывается постепенно, путем органического развития, а вырвавшаяся из-под контроля революционная стихия становится неуправляемой и способна разрушить много больше, чем надо и чем хотелось бы.
В отличие от поколения просветителей, твердо веривших в рациональное начало, в то, что хороший, разумный закон может целенаправленно изменить любое общество в любой момент при наличии достаточно умного и достаточно влиятельного законодателя, Берк пришел к пониманию того, что развитие общества подчиняется своим собственным внутренним законам.
В отличие от просветителей Берк подчеркивал свое преклонение перед традициями прошлого, прежде всего национального прошлого, перед опытом предков. Для него всякое общество – это цельный организм, развивающийся во времени и живущий по законам внутренне ему присущим. Роль законодателей – правителей заключается в том, чтобы поддерживать сложившиеся порядки и подправлять их, подчиняясь меняющимся условиям жизни. Как и просветители Берк постоянно употреблял слово Конституция, но вкладывал в него иное значение. Он имел в виду не просто документ, содержащий некие разработанные группой лиц (или неким мудрецом) законы, но весь комплекс обычаев, традиций и законодательных актов, которые сложились в том или ином обществе на протяжении всей его истории и составляют цельный строй его жизни.
Критика французской революции Берком вызвала бурный и резко отрицательный отклик в английской публицистике: появилось более десятка ответных памфлетов. Среди авторов были Д. Мэкинтош, Т. Пейн, К. Маколей, М. Уолстонкрафт и другие. Во всех отповедях «достопочтенному мистеру Эдмунду Берку» неизменно звучала мысль о недооценке Берком опасности правительственного деспотизма. Оппоненты Берка не верили в то, что революционные изменения могут выйти за рамки разумной целесообразности, надеясь на просвещенность своего века. Все нерациональное было для них связано исключительно с «темными веками» и казалось невозможным в их собственное время.
Разгоревшаяся дискуссия отличалась тем, что в ходе нее четко были сформулированы две теоретические платформы, одна из которых соответствовала просветительским идеалам, а другая представляла собой