Проблема интерпретации горьковских пьес на сцене МХТ в начале 20 века ( 1900 – 1905 гг.).

Введение
Драматургия М.Горького ранних лет (начала 1900-х годов) стала важным этапом творческих исканий режиссёров Московского Художественного театра К.С.Станиславского и Вл.И.Немировича-Данченко. Созданный ими всего за несколько лет до этого, в 1898 году, театр связывался в сознании общества прежде всего с именем Чехова, с его поэтикой мягких, лирических полутонов, жанра «лирической драмы».
Но, разумеется, театр нуждался в наполнении репертуара, в том числе и за счёт работ других авторов, часто с иными творческими принципами. Начало XX века, драматичное по своему мировосприятию, которое не случайно называют «серебряным веком» русского искусства было характерно необыкновенно высоким развитием театрального искусства, массой талантов в области драматургии и театральной режиссуры. В творческих исканиях, в постановках, которые бы объясняли зрителям происходящие в обществе процессы, создавались новые театры, работали такие корифеи театрального искусства К.С.Станиславский и Вл.И.Немирович-Данчекно, В.Ф.Комиссаржевская и многие другие.
Это время также было временем подъёмом драматургии. В российских театрах ставились пьесы как классиков, прежде всего Л.Н.Толстого, так и в особенности нового поколения драматургов - А.П.Чехова, Л.Н.Андреева, С.А.Найдёнова, из зарубежных авторов – Г.Гауптмана, И.Ибсена, М.Метерлинка. В условиях острого духовного кризиса начала 1910-х годов особое внимание постановщиков привлекли произведения Ф.М.Достоевского, который хотя формально и не писал драматических произведений, но был блестящим драматургом в своих романах и повестях.
Слом прежних духовных устоев, не только в России, но и во многих странах мира, откуда в Россию часто и приходили новые веяния, породил и такое явление как декадентство - ощущение духовного упадка, отсутствия жизненных перспектив, пессимизма, жизни человека как игрушки слепой судьбы.
В отличие от таких авторов и от таких настроений, начавший свою творческую деятельность в то же время, к которому относят начало «серебряного века» - 1890-е годы – М.Горький был решительным противником подобного душевного «болота». Всем своим творчеством, да и жизненной позицией, на протяжении всей своей жизни – от «декадентских» 1900-х, через 1920-е, когда в результате двух революций начало создаваться новое общество, вплоть до «сталинских» 1930-х, когда сам Горький оказался «птицей в золотой клетке» - он не переставал призывать к активности, стремлению к счастью, к солнцу, и не только для себя, но и во имя ближних, для всего общества.
Эти установки были положены им и в его пьесы 1900-х годов, из-за чего возникали идейные трения между им и режиссерами-постановщиками, прежде всего Вл.И.Немировичем-Данченко, сказавшиеся на непростой судьбе постановок его пьес в МХТ.

 
Проблема тенденциозности Художественного театра (поиск новых форм). Начало общественно-политической линии в творчестве театра.
Так получилось, что два основателя Московского Художественного театра по своим дарованиям взаимодополняли друг друга, что, по всей видимости, и создало благоприятную основу для творческого союза и существования театра. К.С.Станиславский был по призванию актёром и при создании театра стал его художественным руководителем, а Вл.И.Немирович-Данченко – драматург – директором-распорядителем театра, отвечая за техническую, организационную и пр. стороны. В свою очередь, Станиславскому было важна творческая самореализация актёра, его погружение в роль, а Немирович-Данченко старался следовать авторской концепции текста (именно поэтому он внёс решающую роль в успех постановки «На дне» Горького, о чём мы будем говорить дальше). Иными словами, один и другой делали упор соответственно на исполнительские и авторские задачи, сценическое и литературное обновление театра.
При создании Московского Художественного театра обоими его соучредителями выдвигались два необходимых требования – «жизненность» и «простота». При этом для успеха важно было избежать двух крайностей – романтической «ходульности», доходящей до фальшивости, и излишняя простота, доходящая до натурализма, когда теряется художественность, «уж до того, что спать хочется», по словам самого Немировича . Главный критерием для них была подлинность сценической жизни.
Важной темой при создании театра было наполнение, и вообще сам характер репертуара. Немирович утверждал, что театр должен передавать прежде всего современные идеи, и что классика допустима постольку, поскольку она соответствует этому требованию. Так, он отверг многие пьесы Шекспира («Венецианский купец», «Много шума из ничего», «Двенадцатая ночь» и «Укрощение своенравной») как малоактуальные для основных слоёв общества.
Зато в качестве основы репертуара театра на первых порах были одобрены «Потонувший колокол» Г.Гауптмана, «Самоуправцы» А.Ф.Писемкого, «Гувернёр» В.А.Дьяченко, «Завтрак у предводителя» И.С.Тургенева, «Поздняя любовь» А.Н.Островского, «Последняя воля» самого Немировича-Данченко и «Новобрачные» Б.Бьёрнсона, отвечавшие, на вкус создателей театра, требованиям современности представленного в них материала.
В результате же, как известно, премьерным спектаклем стал «Царь Фёдор Иоаннович» А.К.Толстого, а в первых сезонах в числе самых знаковых спектаклей были «Чайка» и «Три сестры» Чехова. Более того, «Чайка», которая после провала постановки в Петербурге, прогремела в Художественном театре, стала его полноценным символом.
Стремление к «современности» репертуара привело в конечном счёте и к общественно-политической линии в творчестве театра, связанной прежде всего с творчеством М.Горького.

Новый герой горьковских пьес Человек-Борец.
Как мы уже говорили, горьковская поэтика и горьковские герои оказались для театра, привычного к иной, «чеховской» манере, определённой сложностью.
Чехов определял свои пьесы как комедии и очень удивлялся, когда они игрались как лирические драмы. Вероятно, к этому вела особенная атмосфера его пьес, которые называют «настроенческими».
Исследователи давно обращают внимание не определённое сходство и различие пьес Чехова и Горького. Чехов так же, как и Горький, не приемлет обывателя, пассивной, полурастительной жизни, пустых разговоров ни о чём. Всем этим заполнены многие его пьесы. Много этого и в «Вишнёвом саде» - разговоры о каких-то незначительных темах, ностальгические рассуждения о былом великолепии вишнёвого сада… Но действие топчется на одном и том же месте, подчёркивая бестолковость, нерациональность уходящей жизни.
Чехов скорее грустно улыбается своим непутёвым героям, сознаёт необходимость действия, чтобы создать полноценный вкус жизни, а не её видимости. Тот же Лопахин в «Вишнёвом саде» - вариант такого труженика, деятельного человека, который придаст жизни динамику, деятельность. Он чувствует грядущие перемены, особенно это заметно в его последних работах. Уже в рассказе «В овраге» звучат слова: «Жизнь долгая! – будет ещё хорошего и дурного, всего будет! Велика матушка Россия!».