Советско-германские отношения в 1930-е годы

ВВЕДЕНИЕ

Тема советско-германских отношений в 1930-е годы по понятным причинам имеет особую актуальность для историков и для общественного мнения в частности. Именно в событиях и перипетиях того времени лежат истоки того, что вылилось к концу десятилетия в развязанную мировую войну, самую кровавую за все века мировой истории. Только две страны - центральные участницы войны – Советский Союз и Германия, потеряли около 10 и 5 миллионов в собственных Вооружённых Силах, мирных жителей соответственно 18 млн и до 3 млн. Общие же людские потери всех стран исчисляются числом свыше 71 млн человек при общем населении этих стран на 1939 год, когда началась война, 1,8 млрд чел. Причём Советский Союз из своего населения в 196,7 млн человек потерял 26,6 млн, то есть почти 1/8 всего населения, каждого восьмого своего гражданина. Скорбь по погибшим делает особенно острой, прежде всего по моральным соображениям, названную тему.
В последние же десятилетия ситуация осложнилась возникшими спорами по поводу подлинных виновников разразившейся трагедии. Если в советской историографии утверждалось, что именно гитлеровский режим, осуществивший «вероломное нападение на Советский Союз», был виновником всех бед, то после падения советской власти, используя недовольство советской пропагандой, которая на поверку во многом оказывалась лживой, и в самой России стали утверждать вслед за западными «голосами», что Советский Союз сам готовился к превентивному военному удару против Европы для расширения своего влияния и распространения социалистических идей по остальному миру.
Аргументы для этого приводились, на наш взгляд, малоубедительные, основанные на обстоятельствах, которые легко могут трактоваться как в одну, так и в другую сторону.
Прежде всего приводят в пример активные пропагандистские действия, призывы к «наступательной войне» рубежа 1930-1940-х годов, вершиной которых стало выступление Сталина перед выпускниками военных академий 5 мая 1941 г., которые как бы должны нацеливать на начало выступления «в Европу», и общую милитаризацию сознания советского народа, пропагандируемую настроенность на «если завтра война», используя слова известной песни того времени, и её рефрен:
На земле, в небесах и на море
Наш напев и могуч и суров:
Если завтра война,
Если завтра в поход,-
Будь сегодня к походу готов!
Ставят «в вину» Советскому Союзу и подписание пакта Молотова-Риббентропа, содержание которой видят исключительно в «разделе Польши» и агрессивном уничтожении её государственности; и сосредоточение войск вдоль новой границы, тоже как бы свидетельствующее о подготовке «превентивного удара»; да и вообще суть войны сводят к противоборству двух тоталитарных, бесчеловечных режимов, один из которых оказался чуть более удачливее.
Подобные веяния идут от скандальной книги В.Резуна (пс. – В.Суворов) «Ледокол». Прежде всего, о многом, в том числе и о моральном облике, говорит и его биография: бывший сотрудник легальной резидентуры ГРУ СССР в Женеве, в 1978 г. нарушил воинскую присягу, бежав в Великобританию, совершив акт, который во всех обществах, независимо от степени тоталитарности, юридически квалифицируется как предательство. Именно поэтому его «Ледокол» как «исследование», с точки зрения научности, заслуживает и соответственной оценки. Тем более что высказанные в ней мысли являются прямо оскорбительными для памяти участников тех событий и ещё живущих ветеранов.
К сожалению, эта книга попала в волну «антитоталитарных», а по сути прямо антисоветских сочинений, целью которых было, относясь предвзято к историческим фактам и к реальным преступлениям советского режима, конструировать их так, чтобы обвинять весь советский срой в тоталитаризме и человеконенавистничестве, «ловя хайп», как сейчас бы сказали, на сенсационности, поступаясь даже научностью, взвешенностью подхода. Подобные умонастроения характерны для многих публикаций 1990-х годов, включая, например, изданную частным образом книгу А.Н. и Л.А.Мерцаловых .
Впрочем, в 2000-2010-е года положение дел начинает меняться, свидетельством чему – целый ряд исследований, приведённых в библиографическом списке. Это создало возможность отнестись к острым и, прямо скажем, болезненным страницам истории более взвешенно, и уж точно менее нахраписто. Жизнь не терпит однозначных оценок, она более многогранна, более многокрасочна.
В результате исследований последних десятилетий выявилась гораздо более сложная и разнообразная картина произошедшего, которая позволила реабилитировать многие установки советской пропаганды, подвергшиеся незаслуженной атаке, переосмыслить многие события того времени. Особенно хочется отметить в этом смысле исследование А.Шубина «Мир на пути к войне» , представляющее собой вдумчивое, содержательное исследование международной обстановки и, в частности, взаимоотношений Советского Союза и Германии в рамках между 1933 и 1940 г. (чаще пишут о пакте 1939 г. и его последствиях).
Прежде всего нельзя забывать, что бо’льшая часть этих действий Советского Союза совершалась в условиях уже начавшейся в Европе 1 сентября 1939 года войны, предвестники которой – локальные конфликты - на протяжении ещё нескольких предшествующих лет уже разрушили мирное положение в Европе, заключённое в Версале по итогам первой мировой войны 1914-1918 гг. и что в таких условиях война неизбежно должна была и в Советский Союз. Это было только вопросом времени, и наша сторона не могла не «сосредотачиваться», чтобы дать отпор агрессору (а что у Гитлера были именно такие намерения, он утверждал и сам), прежде всего в интересах собственной же безопасности. А что касается пресловутого пакта – то отрицательные его стороны (прежде всего, этическую, моральную оценку провозглашённой «дружбы» с режимом, за шесть лет прекрасно показавшим свою агрессивность, а также решение судеб народов, разделявших Советский Союз и Германию) без их участия при учёте ВСЕХ обстоятельств оказывались гораздо менее весомыми, чем те последствия, которые были бы неизбежны при ином развитии событий. Прежде всего, Советский Союз получил почти двухлетнюю отсрочку, позволившую лучше подготовиться к неизбежной войне (то, что передышка не будет долгой, было понятно сразу, так что пропагандистские клише оказались скорее бутафорскими, и ни о какой реальной «дружбе» с гитлеровским режимом не могло быть и речи), иначе бы война началась для Советского Союза ещё в 1939 году и в гораздо менее выигрышных геополитических обстоятельствах (при прежней границе - гораздо ближе к Москве).
И это не говоря уже о моральной нечистоплотности подобных утверждений и кощунстве по отношению к погибшим.
Подобные исследования основаны на теории превентивного нападения нацистской Германии на СССР, которое было совершено для того, чтобы обезопасить себя от потенциальной угрозы со стороны Советского Союза. Но если учесть, что подобные утверждения широко использовались в деятельности имперского министерства пропаганды, то станет очевидной вся моральная цена подобных утверждений.
В этом и заключается актуальность исследования – в моральном оправдании незаслуженно обвинённых в «преступлениях против человечности», и прежде всего советских людей. Нельзя забывать, что именно благодаря их подвигу был уничтожен жесточайший политический режим, изначально, по своей природе агрессивный, угрожавший другим народам и за несколько лет своего существования за счёт ресурсов других стран обретший экономическую и военную мощь. Можно сказать, что на него работала большая часть всей экономики Европы.
Таким образом, объектом исследования стали геополитические обстоятельства 1930-х годов, предшествовавшие войне, и прежде всего советско-германские отношения предвоенного десятилетия – отношения двух центральных участников этих событий.
Предмет исследования – ход этих событий, по возможности, взятых в достаточно широком диапазоне.
Цель исследования – выяснить, как складывались двусторонние советско-германские отношения в предвоенное десятилетие – в 1930-е годы, и как из них вылились события второй мировой войны.
Задачи – рассмотреть различные стороны этих отношений – политические, экономические, пропагандистские (восприятие каждой из сторон друг друга), проанализировать широкий спектр исторических обстоятельств, в которых приходилось действовать обеим сторонам, чтобы дать по возможности взвешенную, минимально пристрастную оценку всем этим реалиям.

ГЛАВА 1. СОВЕТСКО-ГЕРМАНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ ДО 1939 г.

1.1. Исторические обстоятельства 1930-х годов как порождение Версальского устройства мира.

Устройство мира после первой мировой войны 1914-1918 годов, закреплённое в условиях Версальского мира, было весьма неустойчивым и едва ли не с самого начала грозящим пересмотром его итогов с помощью нового военного конфликта.
Прежде всего, в наименее благоприятном положении оказалась виновница прежней войны – Германия. По сути, условия договора стали публичным унижением всей страны и германского народа. Прежде всего Германия по сути лишена была своих военных сил. Это был жесточайший улар по самоощущению германской нации.
Так что по всей видимости, обстоятельства капитуляции Франции в 1940 г. (принуждение к капитуляции, сделанное Германией в том же вагоне маршала Фоша, что капитуляция самой Германии перед Францией и её союзниками по Антанте в 1918 г.) стали демонстративно нарочитыми именно как своего рода месть за унижение двадцатилетней давности.
Первое послевоенное десятилетие – 1920-е годы – прошли в неустойчивом равновесии. Но со временем, с усилением противоречий между странами Европы и формированием тоталитарных режимов (режим Муссолини в Италии стал одним из первых), стало неизбежным появление в самой Германии харизматичных сил, которые решились бы на реванш, прежде всего чтобы оправдать существование и достоинство самой нации.
В Советском Союзе в это время происходили процессы, отчасти схожие внешне (складывался ещё один тоталитарный режим, также реваншистский в геополитическом масштабе, поскольку Россия также была в числе пострадавших в первую мировую войну и также утративших прежнюю государственность), но во многом и отличавшиеся от германских.
Прежде всего пропагандируемый классовый подход, основанный на дискриминации по социальному происхождению, не имел откровенно расистских черт гитлеровского учения и строился не на однозначном признании тех или иных социальных слоёв ущербными и потому подлежащими безусловному уничтожению, а допускал широкие возможности «перетянуть чуждых» на свою сторону. Во-вторых, идеи «мировой революции», могли бы быть сопоставлены с гитлеровскими идеями экспансии, только в самых радикальных вариантах. Но уже к середине 1920-х годов в возможности «мировой революции» в верхах разочаровались и стали делать ставку на прежде всего идейную экспансию, конечно, не без силовой поддержки по необходимости, но всё равно это уже имело мало общего с идеями «тевтонского сапога».
Кроме того, Советский Союз признавал право наций и государств на автономное существование и не стремился за их счёт создать единую мононациональную державу по всему миру. И особенностью внешней политики Советского Союза стали попытки диалога с разными странами и геополитическими силами, поиски баланса, маневрирование. В общем, это был именно диалог с другими странами. В рамках этого диалога внешнеполитическим ведомством – Наркоматом иностранных дел, который тогда возглавлял М.М.Литвинов, делались активные попытки создать систему коллективной безопасности в Европе против агрессивности гитлеровского режима, что стало одной из визитных карточек и особенностей внешней политики Советского Союза, столь отличной от политики «третьего рейха».

1.2. Советская внешняя политика до и после 1933 г.

Внешняя политика Советского Союза за два межвоенных десятилетия претерпела целый ряд изменений, напоминая причудливую геометрическую фигуру. Это было связано с особенностями геополитического развития и изменениями в отношении к ним советского руководства.
Одной из таких точек, обозначивших очередной изгиб в эволюции советской внешней политики, связанной конкретно с Германией, стал приход Гитлера к власти в 1933 г.