Эпоха Августа и золотой век литературы Рима

Гораций, формируя, казалось бы, одну тему, мог говорить о совершенно ином – в подобном искусстве ему не было равных. Например, в оде к Агриппе поэт, вроде бы намерен сказать: «Мое дело – писать не о твоих подвигах, а о пирах и забавах». Однако, упоминая это, Гораций говорит о сражениях Агриппы и соотносит их с подвигами мифических времен . И делает это так, что Агриппа, читая этот труд, мог остаться вполне довольным. Через каждую тему у поэта проходит другая, не нарушая ее, а наоборот дополняя. Такие высокие и эмоциональные стихотворения, как например ода к Августу или ода к Азинию Поллиону, Гораций без труда, но с полной неожиданностью обрывает и будто напоминает, что ему пора перестать говорить о патетичном и высоком и следует вернуться к скромным и шутливым темам. Именно так Гораций приходит к стагнации: его движение замирает, после колебаний от одой темы к другой. В итоге максимальная энергия в первых строках и безграничная неподвижность в конце. После чего следует обрыв, но не резкий, а спокойный, который рождается сам собой.
Такое строение наблюдается в одах. В сатирах и посланиях поэт использует иной способ внутреннего охвата картины мира. Это уже не смена каких-либо контрастов в последовательной форме, а свободная затейливость ивого разговора, который без особого труда переключается с одной темы на другую. Такой разговор может затронуть совершенно любой предмет, в любой момент времени. Это удерживает читателя в напряжении, которой точно вынужден готовиться к повороту и к изменению темы на совершенно иную.
Основа поэтики Горация – это далеко не дальняя перспектива, каких-либо отвлеченных абстракций, перед которыми находится определенный образ, точнее не только это является основой. На самом деле Гораций не оставляет себя заложником единичных образов и абстракций, напротив поэт стремиться к тому, чтобы уловить и другую сторону, его цель – вписать в одно произведение широту и противоречивость мира, не знающих границ. Важно заметить, что поэт не завершает свои труды в самый напряженный момент, оставляя читателя с грузом мыслей и впечатлений, давая возможность читателю заглушить этот эффект через какое-то время.
Гораций заглушает эту напряженность самостоятельно, он тянет стихотворение до того момента, пока «колебания» между двумя разными фронтами не установятся на уровне той самой золотой середины.
Золотая середина. Для поэта – это не просто художественный прием, это целый принцип, которому следует мастер. Из мира так называемых горациевских образов мы переходим в другой – мир горациевских идей .
Вообще выражение «золотая середина» принадлежит Горацию. В обращении к Лицинию Мурене, свойственнику Мецената, Гораций писал так:
«Правильнее жить ты, Лициний, будешь,
Пролагая путь не в открытом море,
Где опасен вихрь, и не слишком близко
К скалам прибрежным.
Выбрав золотой середины меру,
Мудрый избежит обветшалой кровли,
Избежит дворцов, что рождают в людях
Черную зависть»
Но вот проходит всего несколько лет и Лициния Мурену казнят. Причиной послужил заговор против императора Августа, участником которого он являлся. Это свидетельствует, что послание Горацие не возымело силы над Лицинем. Сам же Гораций не утратил мыслей о золотой середине, потому она вкрапливается в его жизнь, становясь его образом, принципом. Как следствие именно эта мысль становится определяющей его отношения ко всем областям жизни.
Одна из областей жизни, которую затрагивает Гораций – это вино. В вине должна быть мера, говорит своими стихами поэт: «Но для каждого есть мера в питье: Либер блюдет предел» . И что происходит с теми кто все же нарушает эту меру? Для Горация все просто, он разгоняет дебоширов своим голосом, преисполненным трезвостью.
Кончайте ссору! Тяжкими кубками
Пускай дерутся в варварской Фракии!
Они даны на радость людям —
Вакх ненадивит раздор кровавый!
А далее Гораций уводит всех в тему в любви, что является менее буйной и более умиротворительной. Правда можно вспомнить оду на победу над Клеопатрой, где поэт словно призывает и склоняет к пьянству: «Теперь — пируем! Вольной ногой теперь ударим оземь!» Однако, прочитав дальше, мы увидим, что вино выступает лишь в качестве вознаграждения, за месяц трезвости. А Клеопатара, опьяненная «вином Египта», расплачивается за свой грех поражением, и уже в трезвости принимает добровольную смерть. В конце конов временная неумеренность буйства становится частью равновесия, что воспевал Гораций в своих произведениях.
Тема любви, где поэты в основном стремятся выпустить страсть на волю, для Горация так же проходит под грифом золотой середины.
Самое сильное, что может совершить влюбленный в поэзии Горация – это всего лишь простоять перед дверью своей любви одну ночь. Тут мы встречаем образ неприступной двери, который находит место в поэзии других авторов Рима.