Нравственные основы деятельности прокурора

таковая теряет свое значение. Просто «нравственность перемещается с уровня мотивов поведения, на уровень сознательно задаваемых и коллективно вырабатываемых общих рамок и правил, по которым протекает соответствующая деятельность» [2]. Этот процесс и выражает развитие институциональной этики, характеризующей посттрадиционное общество.
Вместе с тем это не значит, что институциональная мораль полностью вытесняет этику добродетелей, связанную с развитой индивидуальной мотивацией и ориентирующую на индивидуальное совершенствование. В системном (общественно-функциональном, профессионально жестком) поведении она дополняется институциональной этикой (1).
Как отмечал в свое время П.И. Новгородцев, «там, где право отказывается давать какие-либо предписания, со своими велениями выступает нравственность; там, где нравственность бывает, не способна одним своим внутренним авторитетом сдерживать проявления эгоизма, на помощь ей приходит право со своим внешним принуждением» [9].
В настоящее время в России представителями различных профессиональных сообществ приняты соответствующие кодексы профессиональной этики, что позволило определить стандарт профессиональной квалификации соответствующей этому стандарту степени личного совершенства. Но путь к этому стандарту имеет свои особенности для каждого человека, связан с усилиями его воли, с преодолением всего того, что отвлекает его от соответствующего профессионального развития. В ряде случаев подчинение своего поведения эталону, стандарту требует и особой мотивации, направленной на ограничение чрезмерных проявлений собственной индивидуальности, особенно тогда, когда это приводит к самонадеянности, граничит с нарушением должностных инструкций и т.п. Этим публичная мораль отличается от безграничной по своим устремлениям этики совершенства. Однако именно такой подход, наряду со стандартами квалификации, позволяет определить необходимую для публичной сферы меру ответственности [3].
Следует отметить и объединяющую роль институциональной этики. Сложившуюся и до сих пор не безвозвратно утраченную систему ценностей нашего общества можно использовать как основу, фундамент для его объединения против неприемлемого, аморального, преступного. Это значительно повысит эффективность социального взаимодействия всех членов общества, будет способствовать возрождению доверия со стороны граждан к органам, ведущим борьбу с антиобщественными, противоправными проявлениями.
Служба в органах и учреждениях прокуратуры, являясь федеральной государственной службой, безусловно, относится к публичной сфере. Так как профессиональная деятельность прокурора оказывает существенное влияние на процессы, происходящие в обществе, государстве, затрагивает судьбу конкретного человека, то пренебрежение морально-этическими стандартами деятельности может привести к серьезным и порой необратимым последствиям. Поэтому в последнее время стандартам профессиональной квалификации уделяется повышенное внимание. В системе неотъемлемых факторов надлежащего исполнения работниками прокуратуры своих должностных обязанностей данные стандарты играют важную роль.
В целях установления правил поведения прокурорского работника, соответствующего его высокому званию, особенностям службы в органах и учреждениях прокуратуры Российской Федерации, и ограничений, связанных с прокурорской деятельностью, Приказом Генерального прокурора Российской Федерации от 17 марта 2010 г. № 114 введен Кодекс этики прокурорского работника Российской Федерации (далее – Кодекс) [4].
Кодекс призван содействовать укреплению авторитета прокурорского работника, доверия граждан к государству и обеспечить единую нравственно-нормативную основу поведения прокурорских работников.
Характерной особенностью указанного организационно-распорядительного документа, по мнению Г.Г. Анисимова, является значительное количество ссылок на субъективные составляющие, характеризующие морально-нравственные особенности личности прокурорских работников. В связи с этим используются термины, которые относятся к субъективным, оценочным: «воздерживаться от любых действий, которые могут быть расценены как....», «использует должностные полномочия взвешенно и гуманно, воздерживается от поступков, которые могли бы вызвать сомнение...» и т.д.
Такое требование с позиции организации прокурорского надзора является ключевым, значимым. Кроме того, это положение создает предпосылки для формирования соответствующего мышления у прокурорского работника, осуществления определенного алгоритма действий, который под воздействием субъективного фактора преобразуется в опыт и в дальнейшем может выполняться неосознанно, «автоматически» [1].
Однако слова должны быть не только заповедями и запретами. Желание расти, развиваться, становиться лучше, должно быть естественным. Стремление исполнить поручение определенным образом должно быть естественным и добровольным, а не вынужденным, полученным под действием угроз.
Как справедливо в свое время утверждал Б.А. Кистяковский, на одной этике нельзя построить конкретных общественных форм. Такое стремление противоестественно, оно ведет к уничтожению и дискредитированию этики и к окончательному притуплению правового сознания [2].
Этика – это не только человеческое поведение в смысле автоматических рефлексов и аффектов, это именно осознанное поведение, сознательный выбор той либо иной модели поведения. Мы разделяем позицию, согласно которой нравственные нормы не имеют однозначной и единой для всех случаев формулы, а ключевым аспектом в рассматриваемых отношениях является самостоятельное осмысление прокурорским работником конкретной ситуации, его личное понимание этических границ и последствий собственного нравственного выбора [3].
Кодекс не может предусмотреть все возможные ситуации, да это и не нужно, так как многое зависит от конкретных обстоятельств, а применительно к некоторым ситуациям однозначные предписания (например, строгие запреты) могут принести только вред.
Так, подп. 10 п. 1 ст. 17 Федерального закона «О государственной службе Российской Федерации» от 27 июля 2004 г. № 79-ФЗ государственному служащему запрещено «допускать публичные высказывания, суждения и оценки, в том числе в СМИ, в отношении деятельности государственных органов, их руководителей, включая решения вышестоящего государственного органа, если это не входит в его должностные обязанности». Подобные ограничения предусмотрены Федеральным законом «О полиции» от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ (ранее они содержались в Законе Российской Федерации «О милиции» от 18 апреля 1991 г. № 1026-1), в котором говорится о правах сотрудников правоохранительных органов, а также в ряде других нормативно-правовых актов, регулирующих поведение лиц, состоящих на службе у государства [6].
В ноябре 2009 года старший участковый уполномоченный Автозаводского РУВД г. Тольятти А.Н. Мумолин разместил в Интернете видеообращение, в котором раскритиковал организацию работы Автозаводского РУВД. После проведенной проверки ему было объявлено о неполном служебном соответствии в связи с нарушением запрета публично высказываться о деятельности своего непосредственного руководства и органов внутренних дел в целом. Позднее за интервью местной газете, в котором он сообщил, что недостатки в работе РУВД так и не были устранены, участковый получил строгий выговор и был лишен тринадцатой зарплаты. В знак протеста против действий руководства в марте 2010 года