Этопсихологическая теория культуры Р. Бенедикт.

Поэтому возникла потребность вычленить культурологическое знание из корпуса гуманитаристики.
Американская исследовательница была одной из тех, кто содействовал становлению культурной антропологии. Ее основная тематика была связана с темой «культура и личность». Предельная индивидуальность рассматривалась как базовая партикулярность целого. Р. Бенедикт показала, что именно культура как сокровищница ценностей обусловливает психологию и стиль поведения не только одного человека, но и народов в целом. В своей методологии Р. Бенедикт опиралась на ницшеанское различение аполлонического и дионисийского в культуре.
Аполлоническая культура — духовный опыт эллинства, сопряженный в трактовке Ф. Ницше («Рождение трагедии, или Эллинство и варварство») с богом Аполлоном; первоначало культуры, связанное с рождением художественной формы и присуще индивидуальности. Аполлоническая культура противостоит дионисийской. Эти названия философ заимствовал у греков, которые разъясняли взгляды на искусство не только с помощью понятий, но и в отчетливых образах мира богов. Опыт аполлонической культуры воссоздан в работах Вяч. Иванова, Ф. Ницше, В. Шмакова и др. Ф. Ницше связывал алоллоническое начало с искусством пластических образов. Аполлон — полное чувство меры, самоограничение, свобода от диких порывов. В нем проявляется непоколебимое доверие к принципу индивидуальности.
Р. Бенедикт пыталась соотнести эту классификацию с психологической типологией культур североамериканских индейцев. Индейцы пуэбло, о сдержанности и самоуглубленности которых писали многие антропологии, получили аполлоническую тождественность. При этом описывались такие черты культуры пуэбло, как созерцательность, логичность, интеллектуальность, миролюбие, неконкурентность. Пуэбло избегали крайностей, соблюдали чувство меры, ценили возможность компромисса, отказывались от проявления сильных эмоциональных состояний, таких как гнев, ревность. Детям с самого начала социализации внушали мысль об ответственности перед другими, о ценности навыков сотрудничества. Энергия самоутверждения считалась недостойной.
Иначе характеризовались индейцы долин. Их Р. Бенедикт отнесла к дионисийской культуре. Им чаще были присущи состояния экстаза, буйства, необузданности поведения. Особое значение в этих культурах придавалось взрывчатость, нарушение рутинности существования, спокойствие. Неоспоримую ценность обретали такие качества, как бесстрашие и отвага, мужество и жестокость. Радость и горе, ликование и отчаяние выражались в этих культурах бурно, акцентировано. Р. Бенедикт не просто воспользовалась типологией Ницше. Она ввела в обиход также такие характеристики культур, как «параноидальность» и «маниакальность». Эти особенности психики она заимствовала из психопатологии. Параноидальность она отнесла к культуре меланезийцев лобу, а «маниакальность» — к индейцам квакьютл.

2.2 Бенедикт Р. Модели культуры

В книге «Модели культуры» (Patterns of Culture, 1934) много внимания уделяется значимости теократии и обрядности у индейцев зуньи. Одна из главных идей Бенедикт: об усилении роли сознания в процессе эволюции человеческого общества. Это усиление роли сознания требует чувства открытости к прошлому, будущему и к культуре соседей. Культура — набор моделей, образцов поведения, как совокупность предписаний для каждой личности. Набор моделей поведения формирует базовую личность.
В своих более поздних, классических трудах, Р. Бенедикт во многом отходит от этих принципов, стремясь найти «модели культуры» (patterns of culture), считая культуру некой целостностью, объединяющей единым принципом все ее автохтонные или заимствованные черты.
В главе «Религия» («Общая антропология») Бенедикт в целом подходит к этому феномену с той же позиции, что и Ф. Боас (как мы уже знаем, основное содержание этой главы было написано в 1928 году еще до того, как сложилась ее оригинальная концепция), считая возможным, однако, применять здесь термин «сверхъестественное»: «я использую этот термин без ссылки на этимологический подтекст, обозначая им «чудесную» причинность, экстра-измерение, которое в религии везде приписывалось лежащему вне миру».
Она же отмечает основную трудность, которая встает перед исследователем религии: «мы не можем увидеть основу религии в животной жизни, и отнюдь не является очевидным, на каких специфически человеческих способностях она строится. Все работы по религии отражают хаотичное расхождение ее исследователей по этому вопросу».
«К счастью, - отмечает далее Бенедикт, - как только мы обратимся от теоретических обсуждений религии к конкретным данным со всех уголков мира, там царит удивительное единодушие», какие явления относить к религиозным, а какие нет. Далее Бенедикт подробно разбирает понятие сверхъестественного у разных народов, дает критический разбор теорий мана, анимизма. Что касается «религиозных техник», то здесь имеются в виду магия как механическая процедура, принуждение сверхъестественного согласно традиционным практическим способам («поведение по отношению к вещам») и личные отношения со сверхъестественным («поведение по отношению к личностям»).
Бенедикт говорит о многообразии первобытных религий, здесь не может быть сделано никаких обобщений. Тем не менее, есть постоянно встречающиеся элементы, такие как церемониализм, использование пограничных психологических состояний, развитие догмы и этическая санкция. В то же время, согласно Бенедикт, все эти элементы не являются специфическими религиозными, их также можно найти и в обычных (секулярных) коннотациях.
Бенедикт была одной из первых в американской антропологии, кто обратился при решении антропологических вопросов к психологии, в частности, к психологии бессознательного. Поэтому ее справедливо считают одним из основоположников направления психологической антропологии. Некоторые исследователи критикуют теории Р. Бенедикт за их излишнюю абстрактность, теоретичность, «надуманность». Не все принимают ее метод дистанционного анализа культуры. Однако, несмотря ни на что, те работы, которые Бенедикт посвятила анализу религии, основаны на ее собственных полевых исследованиях и внесли большой вклад в анализ религии североамериканских индейцев, а ее обобщающая статья о первобытной религии является одним из лучших примеров подхода учеников Ф. Боаса к изучению этого явления.
В антропологических исследованиях разных культур тщательно проводится это различие между «культурой вины» и «культурой стыда». Она основана на страхе перед внешними санкциями и поэтому ее можно назвать «культурой внешних переживаний». Культура стыда не признает исповедей даже перед богами. Это устойчивая исторически сложившаяся психологическая установка японцев. Японец не мыслит себя вне семьи, общины, группы и потому ориентируется исключительно на эту группу, а не на высшие универсальные принципы. Так возник удивительный феномен японской культуры, ставшей «культурой стыда» в отличие от европейской «культуры вины». В отличие от европейца, которого тяготит вина, японцу ни исповедь, ни раскаяние облегчение не принесут. В своем поведении он ориентируется на мнение и оценку других и боится позора. Культура стыда — модель культуры, при которой центральное значение придается переживанию стыда и позора.