Применение и толкование гражданско-правовых норм

законодатель иного значения этому термину. Обращаясь к ст. 422 ГК РФ и многочисленным другим положениям закона, мы обнаруживаем, что «договор» понимается законодателем также и как индивидуальный регулятор отношений сторон. При этом отметим, что и в юридической литературе не ставится под сомнение, что термин «договор» употребляется и должен употребляться в значении не только юридического факта, но и индивидуального регулятора отношений между его сторонами.
Обращаясь к многочисленным положениям Гражданского кодекса об отдельных видах договоров, в частности, к ст. 618 ГК РФ о прекращении договора субаренды при досрочном прекращении договора аренды, следует сделать ещё один вывод, в соответствии с которым законодатель понимает договор не только как юридический факт, и не только как регулятор отношений между его сторонами, но и как правоотношение, которому свойственна динамика: договор может прекращаться. При этом из контекста соответствующих законодательных положений четко видно, что речь не идет о прекращении договора как индивидуального регулятора отношений между его сторонами, хотя проблема прекращения договора, понимаемого именно в таком смысле, имеет и теоретический, и практический аспекты. Нельзя законодательные положения, в которых идет речь о прекращении договора понимать и таким образом, что в них под термином «договор» понимается сделка (юридический факт). Договор как сделка (юридический факт) не может прекращаться, ибо понимаемый в таком смысле договор имеет одномоментный характер, а рассмотрение сделки как явления, протяженного во времени, не имеет ни легальных, ни логических оснований.
Отождествление понятий договора и обязательства наблюдается в разделе IV ГК РФ, имеющем название «Отдельные виды обязательств», где, по сути, говорится о различных видах договоров, не только служащих основанием возникновения обязательств, но и являющихся самими обязательствами. Следовательно, законодатель понимает договор в трех значениях, в том числе и как само правоотношение, в результате чего понимание договора становится тождественным пониманию договорного обязательства (разновидности гражданских правоотношений).
Что касается понятия обязательства, его определение изложено в п. 1 ст. 307 ГК РФ, согласно которому «в силу обязательства одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие..., либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности». Как видим, из текста указанного правового положения, обязательство понимается как односторонняя гражданско-правовая связь, в которой только один должник и один кредитор. Однако, обращаясь к иным законодательным положениям, мы замечаем иное понимание обязательства. В частности, из законодательного положения, изложенного в п. 2 ст. 308 ГК РФ, прямо следует понимание обязательства как двусторонних правовых связей, в которых есть два кредитора и два должника. То обязательство, о котором идет речь в п. 1 ст. 307 ГК, является лишь частью того обязательства, о котором идет речь в п. 2 ст. 308 ГК. В этих законодательных положениях используется один и тот же термин - «обязательство», но значение им придается разное. При этом нельзя сказать, что то понимание обязательства, которое вытекает из п. 2 ст. 308 ГК, имеет преимущество перед тем пониманием обязательства, которое отражено в определении понятия обязательства, которое наводится в п. 1 ст. 307 ГК, поскольку термин «обязательство» понимается законодателем то как односторонняя, то как двусторонняя правовая связь. А значение, в котором употребляется термин «обязательство», в каждом конкретном случае следует обнаруживать из контекста соответствующих законодательных положений. Так, когда в ст. 416 ГК устанавливается правило о прекращении обязательства невозможностью исполнения, то из контекста этого законодательного положения следует, что речь идет о том обязательстве, которое определяется в п. 1 ст. 307 ГК, поскольку мало вероятно, чтобы невозможность исполнения наступила в отношении обоих встречных обязательств, основанных на одном и том же договоре. Из контекста ст. 418 ГК четко видно, что здесь речь идет об обязательстве как односторонней правовой связи: смерть должника прекращает только то обязательство, в котором умерший был должником. Встречное обязательство при этом не прекращается, а его судьба решается на основании не п. 1 ст. 418 ГК, а на основании других законодательных положений. Аналогично и смерть кредитора прекращает только то обязательство, в котором умерший был кредитором.
Из иных законодательных положений следует понимание прекращения всего комплекса двусторонних правовых связей, возникающих на основании двустороннего договора. Это касается прекращения обязательства исполнением (ст. 408 ГК), прекращения обязательства новацией (ст. 408 ГК), и прекращения обязательства ликвидацией юридического лица (ст. 419 ГК), в том числе. В указанных случаях мы не можем использовать определение обязательства, содержащееся в п. 1 ст. 307 ГК РФ, так как здесь следует понимание, вытекающее из п. 2 ст. 308 ГК РФ. Что касается оговорки «если иное не вытекает из закона, иных правовых актов, договора или существа обязательства», содержащейся в ст.397 ГК, то она не отсылает к общей норме ст.308.3 ГК.




Глава 2.Применение гражданско-правовых норм в судебной практике

Судейское усмотрение является объективно существующим явлением, однако исследуется в основном в теоретическом аспекте. Ощущается явный дефицит эмпирического материала, на основании которого можно было бы сформировать теоретические положения о допустимости судейского усмотрения, случаях его допустимости и пределах допустимости. В этой связи приобретает актуальность исследование проблемы судейского усмотрения при толковании и применении судами норм гражданского права.
Проблема судейского усмотрения в то же время в значительной мере является проблемой, которая теоретически разрешалась и обосновывалась представителями школы возрожденного естественного права, которые полагали, что судьи должны осуществлять свободный поиск права
Изучение практики применения судами норм гражданского права дает основания для вывода о том, что постепенно утверждается идея школы свободного права. Однако, возникает вопрос насколько эта практика основана на положениях Конституции Российской Федерации и законодательных актов, а также насколько она приемлема с теоретической точки зрения в условиях существующей в стране правовой реальности .
В качестве примера можно проанализировать некоторые положения Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 14 марта 2014 года № 16 «О свободе договора и ее пределах». В этом постановлении содержатся многочисленные практические рекомендации о том, как следует применять положения законодательства, касающиеся свободы договора. Законодательная концепция по этому вопросу достаточно недвусмысленно изложена в статьях 421, 422 Гражданского кодекса РФ. В соответствии с ГК РФ граждане и юридические лица свободны в заключении договора, понуждение к заключению договора не допускается, стороны могут заключить договор, как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными правовыми актами, стороны могут заключить договор, в котором содержатся элементы различных договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами (смешанный договор). К отношениям сторон по смешанному договору применяются в соответствующих частях правила о договорах, элементы которых содержатся в смешанном договоре, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа смешанного договора. Условия договора определяются по усмотрению сторон, кроме случаев, когда содержание соответствующего условия предписано законом или иными правовыми актами (статья 422 ГК РФ).
В случаях, когда условие договора предусмотрено нормой, которая применяется постольку, поскольку соглашением сторон не установлено иное (диспозитивная норма), стороны могут своим соглашением исключить ее применение либо установить условие, отличное от предусмотренного в ней. При отсутствии такого соглашения условие договора определяется диспозитивной нормой. Таким образом, не возникает сомнений в том, что отступать при заключении договора можно только от диспозитивных норм, а диспозитивными нормами являются те, которые предусматривают возможность отступления от них. В противоречие с этими законодательными положениями ВАС РФ разъясняет, что эти положения могут толковаться в одних случаях расширительно, а в других ограничительно. Возникает вопрос о том, на каких же нормах гражданского права основывается право судов толковать законодательные положения ограничительно или расширительно и каковы пределы такого толкования. Закон не дает никаких оснований ни для ограничительного, ни для расширительного толкования. А рекомендации ВАС РФ являются проявлением свободного поиска права, т.е. обоснованием судейского усмотрения, не имеющим правовых оснований.
Все содержание анализируемого постановления заключается в том, что ВАС РФ находит в актах гражданского законодательства недостаточно