Пытка как особая процессуальная форма в концепции Анисимова Е.В.

Введение
Пытки издревле были эффективным инструментом получения нужных сведений. Анализ юридической литературы прошлого показывает, что пытка применялась не только в отношении подозреваемого или обвиняемого, но и в отношении свидетеля преступления.
Сегодня запрет на применение пыток носит абсолютный характер и содержится во многих международных соглашениях и международных законодательствах. Но в историческом прошлом нашей цивилизации отношение к проблеме применения пыток было не однозначным. Так, пытки были юридически закреплены во многих кодексах и рассматривались одним из важнейших видов неопровержимых доказательств.
Свобода от пыток является древней мечтой человечества, которая стала возможной, лишь в недалеком прошлом, с применением международных документов, отражающих усилия международного сообщества не только по запрету жестокого обращения, но и по эффективному уголовному преследованию лиц, виновных в применении пыток.
Актуальность темы курсовой работы обусловлена тем, что пресечение не гуманного отношения к людям с применением пыток является важным элементом правовой деятельности любого государства в борьбе с преступлениями.
В современном обществе нет ни одного государства, которое бы официально признавало применение пыток. Но по утверждению международных правозащитных организаций в мире нет ни одного государства полностью свободного от применения пыток, то есть жестокие формы обращения не остались в прошлом.
Нормативно-правовой основой уголовной политики российского государства всегда считалась законотворческая и правоприменительная практика государства по разработке и претворению в жизнь уголовно-правовых норм, направленных на борьбу с преступностью с помощью привлечения виновных к уголовной ответственности и применения к ним уголовного наказания. Поэтому, исследование уголовно-правовых актов России середины XVII - начала XX веков в ракурсе правоприменительной деятельности соответствующих госорганов, существовавших в Российской империи того исторического периода, а также пытки как особой процессуальной формы, представляется актуальным.
При этом, по государственным преступлениям не учитывался и не играл особой роли для обвиняемого сословный признак, то есть привлекались к ответственности, подвергались пыткам и казнились в том числе и самые высокопоставленные лица.
Анисимов Е.В. в своих трудах «Русская пытка» исследует историю политического сыска России и отмечает, что государственные преступления по Уложению 1845 г. наказывались достаточно строго. Применялись достаточно тяжелые формы наказания (кары), среди которых: лишение всех прав состояния и смертная казнь, лишение всего состояния и каторжные работы на определенные сроки или ссылка в отдаленные и труднодоступные места Сибири, наказание плетьми с наложением клейм, которое влекло за собой последующее лишение всех прав. Восстановление сословных прав и снятие полицейского надзора было возможно только по указанию самого императора. Все перечисленное свидетельствует о том, что пытка в России долгие годы была широко распространенной мерой дознания, а также процессуальной формой урегулированной нормами права XVII-XVIII века, имеющей порядок реализации и документального закрепления ее результатов в виде протоколов пыток.
Цель исследования: на основе анализа концепции Анисимова Е.В. выявить основные аспекты пытки, как процессуальной формы. Задачи:
1.рассмотреть законодательное закрепление пытки;
2. изучить форма и метод применения пыток;
3. выявить особенности правоприменения практики.
Достоверность и обоснованность выводов, сделанных по результатам исследования, обеспечены комплексным отбором и системным подходом к анализу следующих информационных источников: научно-теоретической базой послужили труды Архипова И.В., Скотт Д.Р., Чобанян Р.С., Рогов С.Л. Эмпирической – исследование концепции Анисимова Е.В.
Курсовая работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы.


1. Законодательное закрепление пытки
До недавнего времени российское право, в том числе и уголовное, не содержало определения пытки как нарушения прав человека и как преступления. Отсутствие этого понятия приводило к недопониманию правоприменителем обязательств, вытекающих из таких международных договоров РФ как Конвенция против пыток, Европейская Конвенция прав человека и основных свобод и Международный Пакт о гражданских и политических правах.
РФ неоднократно получала от международных органов рекомендацию криминализовать пытки. Так, весной 2002 г. Комитет ООН против пыток рекомендовал российским властям в срочном порядке включить во внутреннее законодательство определение понятия «пытка», содержащееся в статье 1 Конвенции, и определить во внутреннем законодательстве пытки и другие виды жестокого, бесчеловечного и унижающего достоинство обращения в качестве конкретных преступлений.
До настоящего времени к положению международных стандартов в определенной степени были близки ст. 117 (истязание), ст. 286 (превышение должностных полномочий) и ст. 302 (принуждение к даче показаний) УК РФ.
Объективная сторона преступления, указанного ст. 117 УК, была созвучна пониманию термина «пытка» в статье 1 Конвенции ООН против пыток. Но, субъектом преступления в ст. 117 рассматривались не должностные лица, а частные и, поэтому к пыткам, совершаемым представителями власти это не имело ни какого отношения.
Обычно пытки рассматривались как превышение должностных полномочий (ст. 286 УК) или принуждение к даче показаний (ст. 302 УК). Но, ст. 302 применялась крайне редко, так как субъектом преступления по ней могли быть только должностные лица, обладающие статусом следователя или дознавателя, при этом практика пыток с целью получения показаний, применяется оперативными сотрудниками правоохранительных органов. Кроме того, ст. 302 устанавливала наказание за применение пытки к определенному лицу и с конкретной целью, а именно — с целью принуждения подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего и свидетеля к даче показаний или эксперта к даче заключения. Применение пыток и жестокого обращения к лицам, не обладающим процессуальным статусом, а так же применение пыток с целями, отличающимися от указанных в ст. 302, под действие этой нормы не подпадали. Но, на них можно было распространить действие ст. 286 - Совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий и повлекших существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций или охраняемых законом интересов общества или государства.
При разработке поправок к УК РФ 2003 г, предполагалось введение в него статьи 117–1 «Пытки, то есть причинение должностным лицом либо с его ведома или молчаливого согласия другим лицом физических или нравственных страданий с целью принуждения к даче показаний или иным действиям, противоречащим воле человека, а также с целью наказания или в других целях». Подобное определение могло бы соответствовать ст. 1 Конвенции.
Законопроект по внесению ст. 117–1 в Уголовный кодекс был принят Государственной Думой в первом чтении 19 марта 2003 г. Предполагалось, что эта статья войдет в Закон «О внесении изменений и дополнений в УК РФ». Но, во время последнего обсуждения изменений и дополнений в Комитете по законодательству против введения ст. 117–1 возразил Верховный Суд РФ. По его мнению, ст. 117–1 является избыточной и не соответствует структуре УК РФ, классифицирующей преступления по их объекту (должностному преступлению не место в разделе «Преступления против личности»). Поэтому ст. 117–1 была исключена из текста Закона. В замен ее введены дополнения в ст. 117 и 302 Кодекса.
Федеральным Законом «О внесении изменений и дополнений в УК РФ» (вступил в силу 11 декабря 2003) ст. 117 была дополнена примечанием: «Под пыткой в настоящей статье и других статьях настоящего Кодекса понимается причинение физических или нравственных страданий в целях понуждения к даче показаний или иным действиям, противоречащим воле человека, а также в целях наказания или в других целях».
Ст. 302 (принуждение к даче показаний) в новой редакции выглядит следующим образом: «Принуждение подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля к даче показаний или эксперта к даче заключения путем применения угроз, шантажа и прочих незаконных действий со стороны следователя или лица, производящего дознание, либо другого лица с ведома или молчаливого согласия следователя или лица, производящего дознание».
Изменения, которые были внесены в Кодекс в место ст. 117–1, возможно, способствовали сохранению логической стройности документа. Но они не обеспечили необходимой правовой оценки пыток, что привело к ряду сложнейших вопросов перед правоприменителем.
Действующая редакция ст. 117 не указывает на участие в пытке должностного лица. То есть, ст. 117, как и раньше, не будет применяться к должностным лицам. С другой стороны, согласно международным договорам РФ, участие в пытке должностного лица является ключевым признаком, отличающим это нарушение прав человека от других видов посягательства на физическую неприкосновенность личности. Новая редакция ст. 117 укрепив защиту от пыток со стороны частных лиц, ничего не добавила к защите от пыток со стороны представителей власти.
Новая редакция ст. 302, расширив спектр субъектов подлежащих ответственности, создала много сложностей для правоприменителя.
Так, непонятно, кто подлежит ответственности по этой статье, непосредственный исполнитель пыток или следователь и дознаватель с чьего ведома или согласия они производились, или и тот, и другой. Кроме того, необходимо уточнить, как на практике может реализовываться доказывание того, что следователь и дознаватель знал о применении пыток «другим лицом». И, еще: не ясно, каким образом следует квалифицировать пытки, причиненные должностным лицом без ведома и согласия следователя или лица, производящего дознание, пытки, не связанные с получением показаний или экспертного заключения, а так же пытки, применяемые должностными лицами вне контекста следствия или дознания по уголовному делу.
По-видимому, будет также применяться ст. 286. Ее размытая общая формулировка, с одной стороны, позволяет преследовать пытки и жестокое и унижающее обращение, не подпадающее под действие с. 302. Вместе с тем, ст. 286 не дает правоприменителю четких указаний по преследованию пыток. Также, применение ст. 286 не позволит вести адекватный учет и оценку пыток, совершаемых должностными лицами.
Следовательно, напрашивается вывод о том, что вопросы, возникшие из-за изменения УК РФ, будут разрешаться опытно-практическим путем. Будущая результативность борьбы с пытками зависит от толкования, которое будет дано указанным нововведениями в законодательстве, что, в свою очередь будет определяться наличием политической воли у российских