Оценка корковой организации фонематического слуха у детей

бинауральный слух играет важнейшую роль также для выделения полезного звука, который человек хочет слышать, из окружающего нежелательного шума. Иными словами, он в большой степени обеспечивают помехоустойчивость слуховой системы. Благодаря бинауральному слуху слушатель как бы настраивается на речь собеседника и может намного лучше понимать ее в окружающем шуме. Это еще одна важная причина того, что бинауральное слухопротезирование дает гораздо лучшие результаты, чем монауральное.
Слаженная работа обеих сторон органа слуха, включая оба полушария коры головного мозга, по целостному восприятию речи и обеспечению помехоустойчивости слуховой системы появляется не сразу при рождении, а постепенно развивается с возрастом. Кроме того, если одно из ушей не получает звуковую информацию, то эта слаженность постепенно утрачивается при долгом отсутствии поступления звука в одно ухо. Поэтому очень важно, чтобы слухопротезирование детей было бинауральным – во всех случаях, когда это возможно.


2.2 Анализ корковой организации фонематического слуха у детей

Если современное учение о строении и функции сензорных зон коры позволяет наметить правильные пути анализа их патологических состояний, то успехи современного языкознания даю т возможность подойти к лучшему пониманию того, какие именно образования нарушаются при их поражениях. Что представляют собой речевые звуки и к чему именно сводится то нарушение «квалифицированного» речевого слуха, которое возникает при поражении височных отделов коры головного мозга? Звуки языка не могут рассматриваться как простые или сложные комплексы тонов или шумов, для различения которых нужен лишь достаточно острый слух. Как показывает современное языкознание, членораздельные звуки речи коренным образом отличаются от других неречевых звуков. Две черты характеризуют звуки человеческой речи: по своему происхождению и строению они всегда формируются в известной объективной системе языка и, следовательно, являются специальными обобщенными звуками: по своей физиологической характеристике они всегда являются комплексными звуками, осуществляемыми при участии фонационно-артикуляционного аппарата, и без участия последнего не могут быть ни произведены, ни отчетливо восприняты. Известно, что физически звуки речи представляют собой серию тонов (гласных) или шумов (согласных); эти тоны или шумы могут непрерывно переходить друг в друга (как это, например, показано для гласных звуков в известном треугольнике Гелльвага), так что физически часто трудно установить границу между звуками у—о—а—е— и, или между шумами «п» и «б», «с» и «з» и т. д.
Однако для того чтобы звуки речи выступали как носители четких значений, они как раз должны обладать дискретностью и четко отличаться друг от друга; если бы «у» плавно переходило в «о», а «о» в «а» и «а» в «е», слова «мул», «мол», «мал», «мел»; не отличались бы друг от друга по смыслу.
Такая же четкая разница должна сохраняться между звонким «б» и глухим «п» (отличающим слово бочка от почка), звонким «д» и глухим «т» (дочка—точка и т. д.). Благодаря дискретности речевых звуков в каждом языке определенные звуковые признаки выступают как сигнальные, смыслоразличительные. В то время, как другие звуковые признаки остаются несущественными, не меняющим и смысла слова.
Первые обозначаются современной лингвистикой как фонематические, а отличающиеся этими признакам и смыслоразличительные звуки — как «фонемы»; вторые носят название «вариант». Как было установлено современной лингвистикой (точнее, тем ее разделом, который получил название фонологии и разработка которого связана с именами Н. Трубецкого (1939), Р. Якобсона и М. Галл е (1956) и др.), каждый язык располагает своей твердой фонематической системой. Определенные звуковые признаки выделяются как смыслоразличительные (фонематические); весь звуковой строй языка определяется системой противопоставлений (оппозиций), в которых различие в одном только фонематическом признаке изменяет смысл произносимого слова.
Так, в русском языке фонематическими признакам и являются уже приведенные выше звонкость или глухость (дом — том, балка—палка), мягкость или твердость (пыл—пыль, был—быль); к ним же относятся ударность или безударнось (замок—замок). Наоборот, такие признаки, как длина звука, имеющая фонематическое значение в немецком язык е (ср. Satt—Saat, Stadt—Staa t и др.)» фрикативность, играющая фонематическую роль в английском языке (vine — wine), или открытость гласных, различающая смысл слов во французском языке (1е—les—laid), в русском язык е не имеют смыслоразличительного значения.
Основной чертой речевого процесса является, таким образом, факт, что как при произношении, так и при восприятии звуков речи из звукового потока выделяются сигнальные, фонематические признаки, и дифференциация звуков речи происходит на основе выделения, усиления этих сигнальных признаков и отвлечения от несущественных, случайных признаков, не имеющих фонематического значения. Процесс формирования восприятия речевых звуков и речевого слух, а осуществляется при ближайшем участии артикуляторного аппарата, и только в процессе активного артикуляторного опыта приобретает свой законченный характер. На такое формирование речевого слуха, осуществляемое при участии артикуляций, уходят первые годы речевого развития ребенка. Этот процесс слухо-артикуляторного анализа носит сначала развернутый характер и, как показывают электромиографические исследования (А. Н. Соколов, 1959; Л. А. Новикова, 1955 и др.) лишь постепенно свертывается, так что к дошкольному, и тем более школьному возрасту речевой слух начинает осуществляться уже без видимого участия артикуляций.
Однако стоит предъявить ребенку сложное в звуковом отношении слово или тем более предложить написать его, как участие артикуляторного аппарата, прощупывающего и уточняющего звуковой состав слова, снова проявляется в развернутом виде. Артикуляция звуков речи, как и процесс, их слухового восприятия, совершается, следовательно, по законам анализа и синтеза или, что тоже, по законам дифференцирования с выделением существенных (фонематических) и торможением несущественных признаков, с той только разницей, что самые сигнальные признаки, лежащие в основе речевых звуков, определяются системой языка и имеют сложный, социальный по своему происхождению и обобщенный характер.
Поэтому ясно, что для слухового восприятия речи нужен не только тонкий, но и систематизированный слух, и когда эта работа по выделению существенных, фонематических признаков выпадает, речевой слух нарушается. Именно в силу этих причин резкие границы между слышанием и пониманием речи падают. Человек, не владеющий чужим языком, не только не понимает, но и не слышит его, не выделяет из звукового потока членораздельных элементов этого языка, не систематизирует звуков речи соответственно его законам. Поэтому незнакомый язык воспринимается человеком как поток нечленораздельных шумов, недоступных не только дл я понимания, но и для четкого слухового анализа.
Все, что было проанализировано сейчас, и о строении звуков языка, и о речевом слухе, имеет решающее значение для понимания сущности той работы, которую должны проводить вторичные отделы слуховой коры, тесно связанные, как уже было показано выше, с корковым и аппаратам и кинестетического (артикуляторного) анализа. Работа этих отделов слуховой коры левого полушария заключается в анализе и синтезе звукового потока на основе выделения фонематических признаков объективной системы языка. Эта работа должна совершаться при ближайшем участии артикуляторных актов, которые играют роль такого же эфферентного звена для восприятия звуков речи, как голосовые связки, участвующие в акте пропевания, для музыкального слуха. Она состоит в выделении значащих, фонематических признаков речевых звуков, и торможения несущественных, нефонематических признаков, и в сравнении воспринимаемых звуковых комплексов на этой фонематической основе. Она преломляет вновь поступающие звуки через систему тех динамических стереотипов, которые сформировались в процессе овладения языком, и тем самым осуществляет свою работу на основе объективных, исторически сложившихся систем связей. Такая перешифровка звуковых сигналов соответственно исторически сложившимся кодам звуковой речи и организация звукового опыта в новые системы и являются основной формой работы речевых отделов слуховой коры. Естественно поэтому, что поражение этих отделов коры неизбежно должно привести не к простому снижению остроты слуха, а к распаду всей сложной структуры аналитико-синтетической деятельности, лежащей в основе процесса систематизации речевого опыта. Исходя из данных позиций, обратимся к анализу поражений слуховой коры левого полушария, вызывающих явления слуховой агнозии и сензорной афазии.
Приобретенное нарушение речи, которое возникает в результате органического поражения речевых центров коры головного мозга, получило