Деятельность Максима Грека в контексте русской культуры 16-17 вв

Помимо оригинальных полемических произведений, ставивших целью идейно обосновать вероучение раскола, сочинения Максима Грека широко включаются в состав старообрядческих рукописных сборников. В древнерусской рукописной традиции сборники непостоянного состава занимают одно из самых важных мест. Наиболее распространенный тип такого сборника состоит по преимуществу из житий, сказаний, слов и повестей церковно-назидательной и богословской тематики. Сочетание статей в сборниках бывает самое различное, так как каждый составитель подбирает статьи заново по своему усмотрению. Дословное копирование сборников — явление довольно редкое. В сборниках, близких к месту создания, можно проследить заимствования отдельных статей, но полного повторения в них нет. Дело в том, что каждый из этих сборников составлялся по заказу или инициативе частного лица, и индивидуальность каждого составителя или владельца сборника более или менее отражалась в содержании. Способ создания старообрядческих (в том числе полемических) сборников подчиняется тем же правилам, что и в прежние времена. Но при их составлении в тематике сборника появляются новые характерные черты: отбор статей еще более ограничивается определенными идейными симпатиями составителей и заказчиков, что было обусловлено постоянными спорами сторонников" старой веры " с деятелями официального православия, а также полемикой внутри самих старообрядцев. В сборники часто включаются статьи, несущие специфическую старообрядческую идеологическую нагрузку, а иногда, в связи с задачами полемики, вся подборка статей подчиняется этой теме. Особенно часто в таких коллекциях встречаются .Произведения Максима Грека, уже знакомые нам, — это Слова о Крестном Знамении и Слова об особом Аллилуйе. Их появление здесь объясняется довольно просто: благодаря деятельности первых учителей раскола эти труды стали важнейшими аргументами в борьбе старообрядцев с официальным направлением в русском православии. И здесь, в сборниках, судя по литературной среде этих двух произведений, они тоже служили одним из. основные элементы системы доказательств в пользу "старой веры". В связи с этим старообрядческие сборники изредка содержат выдержки из таких произведений Максима Грека, как Исповедание православной веры, Слово о Символе веры и "Сказание о говорящих, как плоть Господня после воскресения из мертвых неописуема"." Еще одна тема, находящаяся в это время в центре внимания теории и практики старообрядчества — эсхатологические ожидания-заставляет составителей сборников все чаще обращаться к еще двум произведениям Максима Грека: ко второму Слову о Моамефе, содержащему апокалиптические мотивы, а также к небольшой, но очень выразительной "Притче об Антихристе". И здесь эти произведения окружены статьями весьма специфической направленности, преимущественно эсхатологического характера. Реже в старообрядческих рукописных сборниках встречаются послания Максима Грека к царю Ивану Васильевичу о бритье и к Григорию дьякону о пьянстве, которые также связаны со старообрядческими проблемами, но уже морально-бытовой направленности. Иногда в сборниках можно встретить Слово Максима Грека "О освящении воды на сотрии святого богоявления". Эта работа появляется здесь в связи с тем, что в 1654 году патриарх Никон издал "Чин освящения воды в вечер Богоявления", а это, как вскоре выяснилось, противоречило не только русской, но и греческой церковной традиции. И хотя Московский собор 1667 года отменил указ Никона, старообрядцы часто вспоминали этот эпизод. Не остались без внимания антилатинские и анти-еретические сочинения Максима Грека, служившие прекрасными образцами для полемической старообрядческой литературы и аргументации во внутренних спорах в расколе. Одна из них, возникшая между диаконом Федором и Аввакумом в Пустозерской тюрьме о сошествии Святого Духа на апостолов и о Троице, где и тот и другой неоднократно прибегали к авторитету Максима, продолжает один из полемических сборников начала XVIII века, составленный против последователей Аввакума-онуфриевцев. Здесь среди аргументов, направленных на обличение их еретизма, не последнее место занимает Максим Грек. Помимо комплекса работ, связанных со старообрядческой проблематикой, трудами Максима интересовались составители рукописных сборников просто из любопытства и читательского интереса. Это, на наш взгляд, является причиной появления в некоторых сборниках Слов Максима против астрологии, переводов из Физиолога (о птице сове, о гадюке, о змее, о крокодиле звере), из Иоанна Златоуста о возносимом фимиаме, Слов о посте, Предисловия к Пояснительной Псалтири, Строк толкования на Евангелие и т. д. На это указывает и литературная среда (выдержки летописного содержания, нравственные и церковно-исторические статьи и т. д.), которая сопровождает названные произведения и переводы Максима Грека, находящиеся в рукописных сборниках. Следовательно, параллельно с отношением к Максиму Греку и его произведениям как к церковному авторитету и аргументам в идейной борьбе, которая по-прежнему является решающей, литературное наследие писателя, содержавшее богатейший материал самого разнообразного характера, постепенно начинает приобретать самостоятельную ценность в глазах значительной части грамотных старообрядцев, независимо от полемики, и процесс освоения идейно-литературного наследия Максима Грека захватывает все новые и новые его аспекты. Особенно интересна в этом отношении деятельность поморских писцов, придававших большое значение литературному и риторическому творчеству. Так, например, одно из замечательнейших публицистических произведений Максима Грека "Слово с большим сожалением излагает беспорядок и беззаконие царей и властей прошлой жизни" 62, в аллегорической форме изображающее картину упадка царской власти и произвола приближенных бояр, характерную для последних лет царствования Елены Глинской, послужило образцом для выговского писателя Андрея Денисова при написании "Слова плачевного о бедствиях и скорбях Церкви Христовой". В этом произведении сюжетная основа Слова Максима грека в целом сохранена, но в образе несчастной женщины изображена уже не русская церковь, а русская церковь.