Психическая травма

4. Травма непоправимой ошибки (аморальный поступок) провоцирует чувство вины и стыда, и ставит человека перед выбором признать или не признать свою ответственность за содеянное [18, 57].
Поскольку основной страх травмированного человека – это страх повторения травмы, агрессивные эмоции охраняются психикой, не имея свободного выхода.
При любом стимуле, хотя бы отдалённо напоминающем травмирующую ситуацию, забытые эмоции вырываются наружу, и человек может потерять контроль над собой. Зная о такой особенности, человек предпринимает огромные усилия, чтобы эмоции из «контейнера» не смогли выйти наружу – постоянно быть внимательным и предвосхищать любое повторение травматичных эпизодов.
Отто Фенихель выделяет следующие признаки психической травмы и обосновывает их происхождение.
Блокирование функций личностной регуляции, поскольку основные илы психики направлены на преодоление травмы и попытки справиться с эмоциональной реакцией. Травма разрушает психологические защиты, делая психику более уязвимой, поэтому личность избегает дополнительной эмоциональной стимуляции.
Многие некритично важные психические процессы блокируются до того времени, когда психика восстановит свои ресурсы. Происходит переход на более низкий уровень регуляции, инфантилизация индивида обращение к паттернам поведения, которые были успешны в далеком прошлом, и сейчас дают ощущение стабильности, это может быть, например, усиление у взрослого человека зависимости от родителей. Моделирование раннего детства является одной из распространенных реакций.
К примитивным защитам в области блокирования личностной регуляции Фенихель относит обмороки, которые призваны не допустить поступления новых стимулов при эмоциональной перегрузке.
Эмоциональные реакции в ситуации психически травматичной ситуации являются непроизвольными и неспецифическими. Среди них можно отметить:
1. Нецеленаправленное двигательное возбуждение,
2. Мимические реакции,
3. Крики, плач,
4. Гнев
5. Тревожные реакции,
6. Неспособность расслабиться и заснуть.
Повторные переживания травмы происходят в сновидениях и в реальной жизни, сопровождаясь эмоциональным переживанием ситуации заново, а так же физическими тиками, имитирующими движения реакции, которые могли быть произведены в ситуации травмы.
По статистике, дети реже испытывают дискомфорт при необходимости обсуждать травмирующее событие, активнее отреагируют его в играх, имитирующих травматичную ситуацию. Для взрослого человека в качестве реакций на травму больше характерно подавление реакции методами самоконтроля.
Такая «сверхбдительность» требует огромных затрат энергии, и со временем всё больше и больше. Неконтролируемый расход энергии на сохранение агрессивных эмоций истощает человека в борьбе с самим собой, зачастую приводя к соматическим симптомам, таким как бессонница, переутомление, раздражительность, нарушение внимания и памяти и др.
У детей это проявляется, например, рассеянностью, ухудшением памяти, внимания, что приводит к снижению успеваемости в школе. Формирование «контейнеров» после перенесённой травмы приводит к нарушению целостности личности, а в особо тяжелых случаях может возникнуть феномен «множественной личности».
К психоневрологическим осложнениям травмы относится включение механизмов защиты, таких как вытеснение, а так же активизация ранее проявленных патологий психики на фоне ее ослабления. Происходит дезинтеграция личности, зачастую возвращение к магическому типу мышления, часты случаи, когда в результате травмы люди обращаются к религиозному знанию, начинают верить в судьбу.
Симптоматика психической травмы может быть сформирована не только самим травмирующим эпизодом, но и ссылаться на стрессовые эпизоды предшествующего жизненного опыта.
В ряде случаев травма актуализирует скрытые конфликты между эго и супер-эго, провоцирую острое чувство вины.
В процессе переживания травмы выделяются «вторичные выгоды», которые психика пациента старается извлечь из ситуации снижения дееспособности. В этом случае отмечается демонстративность симптоматики и стремление личности получить поддержку и сопереживание.
Фрейд, Фенихель и некоторые другие исследователи, выдвигают положение о способности личности к спонтанному преодолению травмы, которое может происходить двумя путями: отдаление от травмирующей ситуации и разрядка эмоционального напряжения через переживания или двигательную активность [20].
Психотравмы имеют свою классификацию, подразделяясь на виды:
• острые;
• шоковые;
• хронические.
Для первых двух форм свойственна кратковременность и спонтанность. Что же касается третьей, хронической формы, то такая психотравма носит затяжной и долговременный характер, сопровождающийся постоянным воздействием на психику человека, который, в силу определенных обстоятельств, вынужден подвергаться давлению, причиняющему его здоровью непоправимый вред. Это может быть неудачный брак, неблагополучная семья, постоянный шантаж.
Существуют значимые различия между психической травмой у взрослого человека и ребенка. У взрослых вероятность развития последствий после психотравм в процентном отношении в несколько раз выше, чем у детей.
В травматическом состоянии у взрослого сохраняется наблюдающее эго. У взрослого есть ресурсы, которые называются стимульный барьер. Отличие могут быть следующими:
1. потенциально травматическая ситуация, в которую попал взрослый, может первоначально восприниматься как сигнал, который запускает защитные механизмы психики, в отличие от ребёнка, у которого сигнальная функция пока не развита, и тогда эти стимулы могут вызвать ступор, ощущение беспомощности и сильный травматизм.
2. отношение травмы к аффекту. Если мы говорим о маленьком ребёнке, то сами аффекты, которые для него сами по себе травматичны (непереносимы), в силу того что они первично не дифференцированы, ребёнок не способен ещё осмыслить. Ребёнок, которого оставили кричать одного в комнате, переживает не то, что мать оставила его, а то, что он находится в состоянии, которое не в состоянии ещё осмыслить – в аффекте, который разрушает его психику.
У взрослого человека интенсивные аффекты не порождают травму. У взрослого аффект несёт лишь угрозу затопления и работают защитные механизмы Эго, чтобы справиться с ситуацией. Аффект поставлен в ассоциативную связь с травматическим событием. Когда же мы говорим о взрослом человеке, то ситуация, а не аффект приводит к разрушению эго.
То есть, для ребёнка аффект и есть сам по себе травмирующий фактор, а для взрослого травмирующей является отношение к ситуации. Сам факт того, что разрушается чувство безопасности, может иметь очень долговременные последствия для психики человека в любом возрасте.
Горовиц и Герман описали субъективные эмоции, сопровождающие тяжёлую травму:
• Страх/ужас, что травма снова повториться; страх идентификации с абьюзером и его деструктивным поведением; страх идентификации с жертвой и восприятия себя жертвой.
• Злоба и гнев, адресованные источнику травмы; ненависть к самому себе за то, что был травмирован.
• Печаль и горе.
• Чувство вины из-за своих агрессивных импульсов; вина выжившего, особенно перед погибшими (за то, что действовал или бездействовал, чтобы сохранить себе жизнь); вина, вызванная убеждённостью в своей ответственности за произошедшее (защита, которая помогает справиться с ужасом беспомощности).
• Стыд за чувство беспомощности и пустоты, что был травмирован.
• Ненависть и презрение к самому себе (вызваны гневом, виной и стыдом); чувство ущербности, испорченности и безнадёжности.
• Экзистенциальное отчаяние, чувство, что никто не сможет понять, потеря веры в людей (для верующих – в Бога или космические силы) [14, 203].
Травматическое чередование в восприятии включает повторное переживание (флешбэки, вторжение эмоций, образов, звуков, чувственных ощущений, идей, действий) и оцепенение (деперсонализация, дереализация, конверсионная потеря чувствительности). Оно [чередование] вызвано изменчивостью восприятия реальности, что может иногда приводить к «правдоподобной» паранойе. На мышление травмированного человека влияет тип травмы (указаны выше), история предыдущей жизни (претравма), темперамент. Чувство реальности и тестирование реальности могут быть дефектными. Содержание мыслей может характеризоваться как болью предательства (особенно для тех, кто пережил межличностную травму), так и верой в доброжелательность абьюзеров или выгораживанием «защитников»