Лексические средства описания характера человека в романе М.Ю. Лермонтова

Введение

Актуальность настоящего исследования состоит в том, что сегодня творчество М.Ю. Лермонтова вновь становится актуальным. «Герой нашего времени» – это одно из самых недооцененных произведений отечественной литературы.
Для школьников принципиально важно не просто ознакомиться с текстом романа М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени», но и научиться выделять и анализировать основные стилистические и лексические приемы, которые использует автор, проводить краткий лингвистический анализ, поскольку данный роман является классическим примером традиционного авторского подхода к построению литературного произведения и может выступать в качестве эталонного для обучения школьников данной теме.
Цель исследования – лексические средства описания характера человека в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»: лингвистический и методический аспект.
Объект исследования – творчество М.Ю. Лермонтова.
Предмет исследования – лексические средства описания характера человека в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»: лингвистический и методический аспект.
Задачи исследования:
1. Дать определение образу героя.
2. Дать определение средствам выражения.
3. Проанализировать творчество М.Ю. Лермонтова.
4. Выявить особенности лексических средств описания характера человека в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»: лингвистический и методический аспект.
5. Сделать выводы по итогам исследования.

Глава 1. Лексические средства описания в произведениях Лермонтова
1.1. Подходы, используемые авторами, для изучения лексических средств в произведениях Лермонтова

Стилевое своеобразие поэтического произведения создается участием в нем языковых единиц различных уровней, важна художественная значимость и морфологических средств. Их активность, безусловно, у каждого автора индивидуальна.
По мнению Н.Н. Болдиной, М.Ю. Лермонтов видит и изображает мир, действительность в большем разнообразии качественных характеристик, красок, признаков, чем это делает Пушкин: в среднем у Лермонтова 39 имен существительных из каждых 100 получают признаки прилагательных, а у Пушкина таких существительных всего 25, значит, речь и мышление Пушкина предметнее, Лермонтова – «качественнее».
О сходной особенности речи и мышления двух авторов говорит и соотношение «наречие: глагол»: в среднем у Лермонтова на 100 глаголов приходится 42 наречия, а у Пушкина – всего 26, а это означает, что речь и мышление Лермонтова активнее окрашивают воспринимаемые процессы, чем это делают речь и мышление Пушкина [Болдина, 2007].
Интересно и то, что соотношение «существительное – глагол» и «глагол – существительное и прилагательное» оказываются у Пушкина и Лермонтова статистически равными, что позволяет опровергать гипотезу об особой глагольности речевого стиля Пушкина», – пишет Б.Н. Головин об индивидуальном стиле поэтов, давая характеристику морфологических особенностей их произведений [Головин, 1971].
Кроме названных частей речи, в лермонтовских текстах также экспрессивны противительные союзы «а», «но»; их употребление регулярно, поэтому они закономерно характеризуют стиль М.Ю. Лермонтова. Наряду с другими средствами они нередко становятся основанием одной из стилистических фигур в его произведениях – антитезы, используемой поэтом для раскрытия внутреннего мира героя. «Лермонтов, опираясь на антитезу, стремился раздвинуть горизонты человеческого мышления, открыть перед ним новые перспективы дальнейшего освоения мира» [Болдина, 2007].
Особую смысловую нагрузку получает в художественном произведении противительный союз «но» со значением противопоставления. Союз «но» Лермонтов использует для интерпретации основных тем своих поэтических произведений: невозможности противостоять строгим законам судьбы:
«Когда бы не умела отравить Судьба его надежды. Но волна Ко брегу возвратиться не сильна». («1831 июня 11 дня», 1831), противопоставления земли и неба. «Нам небесное счастье темно; Хоть счастье земное и меньше в сто раз, Но мы знаем, какое оно». («Земля и небо», 1831), отрицания положительного влияния светского общества на человека: «Я любил. Все обольщенья света, но не свет...» («1831 июня 11 дня», 1831), любви и любовного обмана: «я не могу любовь определить, Но это страсть сильнейшая!». («1831 июня 11 дня», 1831), «я не достоин, может быть, Твоей любви: не мне судить; Но ты обманом наградила Мои надежды и мечты». («К Н.И. ...», 1831), памяти и забвения: «Но вере теплой опыт хладный Противоречит каждый миг...». («Исповедь», 1831), родины: «Люблю отчизну я, но странною любовью!». («Родина», 1841).
В «Лермонтовской энциклопедии» определена частотность употребления союза «но» в стихах поэта: он встречается 1231 раз из 2608. К тысяче самых частых слов в творчестве Лермонтова отнесены и союзы: «но» занимает 13 ранг [Лермонтовская энциклопедия, 1999].
Если рассматривать использование этого союза в разные периоды творчества поэта, то он употребительнее в первый, ранний период (772 раза из 1231). Частота его использования показывает, что противительный союз «но» стал своеобразным выразителем лермонтовского мироощущения, так что в художественном произведении союз «но», кроме морфологической роли, осуществляет эстетическую, смысловую, «мировоззренческую».
Романтическая поэма «Мцыри» (1839) построена на контрасте между неволей и «страстной душой», томящейся тоской по родине, свободе и деятельной жизни. Несмотря на смирение, Мцыри по-прежнему активен, взгляд его устремлен в будущее, хотя он знает, как мало времени ему отпущено. Автор старается показать особенность мировосприятия Мцыри: для него жизнь – это действие, а не простое созерцание событий и явлений, поэтому в поэме часто противопоставляются жизнь и смерть: «Но юность вольная сильна, И смерть казалась, не страшна!» II, 83 [Болдина, 2007].
Антитеза «могила» – «жизнь» усиливает трагизм судьбы героя: «Меня могила не страшит: Там, говорят, страданье спит В холодной, вечной тишине, Но с жизнью жаль расстаться мне». II, 77-78.
Совершенно очевидно, что для описания глубины душевного состояния Мцыри использована выразительность антонимии: контекстуальные синонимы («юность», «жизнь»; «смерть», «могила», «страдание») выступают в контексте в антонимические отношения.
Юноша совершает подвиг, борясь с обстоятельствами, но не добивается цели: «Но тщетно спорил я с судьбой: Она смеялась надо мной!» II, 88.
Слово «судьба» употребляется для подчеркивания трагической участи гордого, смелого, но одинокого человека. Глаголы несовершенного вида своим значением длительного действия усиливают трагизм положения героя, выражают отчаяние Мцыри.
В антонимических словосочетаниях может усиливаться смысловая нагрузка определения: «Я мало жил, и жил в плену. Таких две жизни за одну, Но только полную тревог, Я променял бы, если б мог». II, 76.
Здесь существенна антитеза философского характера – противопоставление плена и жизни, полной тревог. Слово «плен» в таком контексте получает общественно-политическое значение, становясь синонимом слова «рабство». Антитеза раскрывает вольнолюбие героя.
Выразительность антитезы подчеркивается не только посредством употребления противительного союза, но и противопоставлением видовой категории глагола и глагольных форм: «Знай, этот пламень с юных дней, Таяся, жил в груди моей; Но ныне пищи нет ему, И он прожег свою тюрьму...» II, 92.
Экспрессивность фразы создается как метафори-зацией конструкции, так и антитезой глагола и деепричастия («таяся» – «жил») несовершенного вида, который подчеркивает, как долго Мцыри был охвачен своей «страстью», и глагола «прожег» совершенного вида, который передает интенсивность, даже молниеносность развития событий. На глагол «прожег» падает логическое ударение, которое усиливает значение совершенного вида.
События увиденного «на воле» волнуют Мцыри: они связаны со «стороной родной»: «Простая песня то была, Но в мысль она мне залегла». II, 83 [Болдина, 2007].
Это противопоставление показывает глубину любви героя к родимой стране. Оказавшись среди природы, он физически крепнет и переходит к активным действиям. Его природные качества, прежде всего, проявляются в битве с барсом – судьба была на его стороне: «.....да, рука судьбы Меня вела иным путем . Но нынче я уверен в том, Что быть бы мог в краю отцов Не из последних удальцов». II, 86. «И первый бешеный скачок Мне страшной смертию грозил. Но я его предупредил». II, 86. «Ко мне он кинулся на грудь; Но в горло я успел воткнуть И там два раза повернуть Мое оружье». II, 87.
Союз «но» подчеркивает, что Мцыри постоянно преодолевает препятствия, противопоставляя себя, свои желания объективным обстоятельствам. Кроме служебного слова «но», в этих строках многоточие помогает передать стремительность битвы героя с барсом, неожиданность событий. Наряду с другими языковыми средствами союз «но» используется для создания эмоциональности и экспрессивности, которые помогают полно раскрыть характер и внутреннее состояние Мцыри [Болдина, 2007].
В поэме «Демон» (1829–1839) противоречия, или контрасты, являются выражением особенностей конфликта всего произведения, а также придают динамику и остроту действию. Союз «но», имеющий грамматическое значение противопоставления одного другому, часто используется при описании поступков, мыслей, чувств Демона (около 30 раз). Это понятно: Демон соткан из противоречий, его терзают противоречия с окружающим миром и внутреннее противоречие в самом себе, отсюда и явные контрасты в тексте поэмы: «И дик и чуден был вокруг Весь божий мир; но гордый дух Презрительным окинул оком Творенье бога своего... И на челе его высоком Не отразилось ничего». II, 46 [Болдина, 2007].
Строфа резко разбивается словом «но» на две части, и кажется, что они отличаются не только по смыслу, но и по цвету: первая часть – белая, голубая, алая, а вторая – серая. Перенос с союзом «но» мотивирован здесь внутренними переживаниями Демона: дикий и чудный божий мир не изменил состояния героя. Мировосприятие демона описано далее подобными конструкциями: «И полдня сладострастный зной, И ароматною росой Всегда увлажненные ночи, И звезды яркие, как очи, Как взор грузинки молодой!.. Но, кроме зависти холодной, Природы блеск не возмутил В груди изгнанника бесплодной Ни новых чувств, ни новых сил...» II, 47.
Сложное состояние героя передано не только противительным союзом, но и усилено отрицательными частицами «не» и «ни», а также повтором лексемы «новых», помогающим глубже понять характер Демона.
Не раз слово «но» употреблено в его монологах и клятвах, которые он произносит в келье Тамары: «Но злобы мрачные забавы Недолго нравилися мне! Но что же? Но дни бегут и стынет кровь!». II, 63, 66.
Конструкции с противительным союзом «но» выражают раздвоенность внутреннего мира героя. С помощью служебного слова «но» создается и композиционная антитеза: «Куда бы путник ни спешил, Всегда усердную молитву Он у часовни приносил; И та молитва сберегала От мусульманского кинжала. Но презрел удалой жених Обычай прадедов своих». II, 51 [Болдина, 2007].
В первой части описывается «обычай прадедов» грузинского народа. Эта картина прерывается противительным союзом «но», который дает право на существование некого предчувствия о трагической судьбе «удалого жениха», что подтверждается дальнейшим развитием сюжета: Скакун лихой, ты господина Из боя вынес как стрела, Но злая пуля осетина Его во мраке догнала! II, 52.
Часто подобные конструкции, передающие одиночество Демона, его отверженность не только от мира природы, Бога и ангелов, но и от мира носителей подлинной злобы, используются поэтом в монологах персонажа: «Я видел мрачное убранство Светил, знакомых мне давно... Но что же? Прежнего собрата Не узнавало ни одно. Изгнанников, себе подобных, я звать в отчаянии стал, Но слов и лиц и взоров злобных, Увы! я сам не узнавал. И в страхе я, взмахнув крылами, Помчался – но куда? зачем? Не знаю». II, 63 [Пельмуттер, 1941].
Трагедия героя передана здесь с помощью противительного союза «но» и отрицательных частиц «не» и «ни». Основной прием романтизма – контраст – лежит в основе почти всех поэтических произведений М. Ю. Лермонтова. Среди разнообразных языковых средств, создающих антитезу, выделяется союз «но», сама грамматическая природа которого – противопоставление [Болдина, 2007].
В работе Л.Б. Пельтмуллер указывается на то, что все герои романа М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» описываются автором посредством ряда стилистических и лексических средств, которые придают каждому характеру персонажа свою индивидуальность, свои психологические особенности. М.Ю. Лермонтов, по мнению автора, очень тонко подбирает эпитеты и сравнения, которые представляют нам героя таким, каким его создал автор.
Исследователь подчеркивает, что именно за счет «изысканных» лексических средств описания персонажей, роман «Герой нашего времени» стал «полупоэтическим произведением», включающим в себя черты лирического произведения и романа, основанного на рассуждениях и описаниях, которых, кстати, в «Герое нашего времени» очень много и которые формируют особую атмосферу повествования.


1.2. Описание характера персонажей в произведениях других авторов, какие средства они выделяют, как их классифицируют

Именно благодаря особым свойствам персонажа некоторые персонажи вызывают большой интерес у читателя. Характером наделены почти все герои литературного произведения, за редким исключением, а именно тех случаев, когда персонажи выполняют чисто сюжетные функции, т. е. их задачи сводятся к тому, чтобы способствовать развитию сюжета. В других случаях герои обладают особыми чертами характера, которые проявляются в действиях героя, поступках, речи, мыслях, его позах, мимике, желаниях, принятии решений и т. д. [Тетюхина, 2022].
Интерес писателя к характеру персонажа, его раскрытию появляется в тот момент, когда в обществе возникает глубокий интерес к личности. Примерно на заре Просвещения. Именно это обстоятельство привело к постепенному появлению новых литературных персонажей, характер которых определяет развитие сюжета [Сафонова, 2019].
Например, появившийся уже во второй половине XIX века Жорж Дюруа, главный герой «Дорогого друга» Ги де Мопассана, циничный, аморальный, эгоистичный, готовый нарушить любой нравственный закон, совершает поступки, обусловленные его характером.
Литературоведы считают, что персонажей всегда меньше, чем героев. Есть устойчивые персонажи, которые повторяются в произведениях разных периодов. Узнаем о распределении ролей и персонажей в средневековой комедии масок, также известной как комедия дель арте, где актеры играли роли в строгом соответствии с имеющимися масками [Александров, Матюхин, 2020].
Например, Панталоне – старый скупой венецианский купец; Доктор – старый доктор права, чье ученичество часто оказывается заблуждением; Полишинель – глупый слуга, Орацио (Флавио, Луцио, Леллио) – молодой любовник; Изабелла – молодая любовница и др. В более поздних