Образ жизни современного россиянина

Введение
С 2020 года институциональная среда в России претерпела значительные и разнообразные изменения в результате эпидемии коронавируса и ограничений экономической и социальной активности, направленных на сдерживание его распространения. Эта ситуация оказалась важным условием для реализации социальных практик различными группами граждан, как вновь сформировавшимися, так и ставшими нормами нового образа жизни, на фоне внешних ограничений и расширенного доступа к информации. Внимание к характеристикам реализованных социальных практик и образа жизни становится особенно важным в контексте изменения динамики, вызванной пандемией и ее последствиями, а также новыми дестабилизирующими факторами, которые могут появиться, начиная с весны 2022 года. Как подтверждают результаты предыдущих исследований, эти ситуации по-разному воспринимаются разными группами и по-разному влияют на социальные практики.
Цель данного исследования - выявить особенности образа жизни и социальных практик в сфере потребления, досуга и социального взаимодействия. Исследование включает в себя несколько вопросов, первый из которых - концептуальный анализ теоретического подхода к исследованию стиля и образа жизни.
В результате анализа эмпирических данных были изучены привычки онлайн-потребления товаров и услуг, сформировавшиеся в постпандемическую эпоху, а также особенности потребления в контексте новых рисков в 2022 году. При анализе досуговой деятельности учитывались социально-демографические различия разных групп населения. Был определен уровень удовлетворенности деятельностью, осуществляемой в секторе досуга, и изучена актуальность ограничений сектора в текущей социально-экономической ситуации. Кроме того, проанализированы особенности системы социального взаимодействия, в том числе значение ресурсов в решении задачи адаптации.
Глава 1. Обзор исследований образа жизни и социальных практик в различных социально-экономических контекстах
1.1. Понятие образа жизни в зарубежной и отечественной литературе
Латинский термин «modus vivendi» (образ жизни) обозначает набор ценностей и моделей поведения. Modus vivendi относится к деятельности людей, к тому, как они принимают определенные ценности, как они приобретают и выражают свою идентичность, как они взаимодействуют с определенными социальными группами, как они живут и какой выбор делают. Н. Стивенсон в Кембриджском социологическом словаре определяет образ жизни как особую модель поведения или культуру, разделяемую людьми [1].
Понятие «образ жизни» восходит к методологической традиции культурной антропологии. С. Градилл пишет по этому поводу: «Понятие образа применимо к социальным условиям, в которых свобода выбора ограничена. Эмпирические данные свидетельствуют о том, что только в современных обществах многие люди имеют относительно разнообразные стили жизни [2]. Понятие «образ жизни» возникло в рамках социологии. С самого начала социологию интересовал вопрос о характере повседневных практик представителей тех или иных социальных групп, классов и слоев в различных жизненных средах, как правило, городских поселениях. Образ жизни характеризует общее состояние, однородность, структурную и культурную стабильность сообщества и воспроизводит их во времени. Как правило, стили жизни характеризуются коллективистскими культурными образцами. Напротив, образ жизни в большей степени ассоциируется с индивидуалистической культурой, характерной для урбанизированной среды. В результате у людей нет выбора стиля жизни, они просто последовательно проходят через ряд строго определенных этапов культурной интеграции и социализации. Термин «стиль жизни» также широко используется в социальной антропологии, социологии, маркетинговых исследованиях и сегментации. Среди прочих критериев (демографические показатели, уровень дохода, социальный класс и т. д.) «стиль жизни» (образ жизни) имеет особое значение.
Стиль жизни» (образ жизни) часто используется как комплексный показатель, включающий как объективные социально-демографические критерии, так и субъективные переменные (мнения, установки, ценности) для выделения определенных групп потребителей и разработки целевых продуктов. С первых дней возникновения и развития социологии ее классические представители стали прямо или косвенно рассматривать тему «стилей жизни». Так, К. Маркс первым связал тему образа жизни с классовым положением, которое определяется условиями материального существования и отношениями собственности на средства производства. При этом материальные и социальные условия существования непосредственно определяют такие составляющие образа жизни, как трудовые практики, мировоззрение, настроения тех, кто занимает определенное положение в сложившемся разделении труда. В то же время образ жизни, определяемый классовым статусом, формируется под влиянием традиций и воспитания [3].
В начале XX века Торстейн Веблен в своей монографии «Теория праздного класса» [4] подробно изучил проблему образа жизни с точки зрения институциональной теории, анализируя классовую структуру капиталистического общества. Опираясь на эволюционную концепцию формирования социальных институтов, Веблен утверждает, что механизмы естественного отбора и конкуренции неизбежно приводят к «хищнической» стадии функционирования и развития общества, характеризующейся проявлением агрессивных воинских добродетелей и ревностью к сравнениям. Особенности образа жизни «невежественного класса», проявляющиеся в обычаях, привычках и образе мышления, являются предметом критического исследования Веблена. Центральное место в анализе образа жизни «праздного класса» занимает фактор потребления, известный как «демонстративное потребление». Неявный культ стиля жизни и «ложного потребления» стал идеологией, способом узаконить статус «класса досуга».
В социологии Э. Дюркгейма образ жизни объясняется в рамках двух типов организации социальной жизни: общества «механической солидарности» и общества «органической солидарности». Дюркгейм утверждает, что на основе механизма общественного разделения труда типы социальной солидарности взаимосвязаны по закону эволюции от простых к более сложным формам [5]. Тип механической солидарности предполагает низкий уровень разделения труда и социальной дифференциации, когда социальные связи формируются на основе общей религии, общих духовных обычаев, единой морали и отсутствия личного и индивидуального начала. В результате гомогенизированное сообщество предполагает менее дифференцированный и целостный образ жизни и отсутствие инновационных практик, исследований и свободы выбора.
Это подразумевает инновационную практику, исследование, свободу выбора своего места в жизни и отсутствие социальной идентичности.
В концептуализации Ф. Тенниса выражения «сообщество» (Gemeinschaft) и «общество» (Gesellschaft) схожи.
При описании «общества» (Gesellschaft) приоритет отдается таким формам социальной организации, как «община» [6]. Каждый из выделенных типов социальной организации оказывает определенное влияние на образ жизни. Например, для «общин», основанных на родовых отношениях, характерны коммунитарные сообщества, где люди живут вместе на определенной территории, имеют общую идентичность, помогают друг другу в повседневных делах, тесно объединены общей духовной жизнью, совместно решают проблемы на основе определенных механизмов прямой демократии. Решение проблем. По сути, концепция «тенниса» заложила основы теории модернизации, которая изначально противопоставляла традиционное общество современному. Если основной причиной интеграции человека в сообщество являются кровные и родственные связи, создающие естественную непосредственность и эмоциональную привязанность, то внутри социальные связи основаны на сложных позициях и ролевых положениях, которые индивиды занимают в пространстве социального взаимодействия, а также на рациональных расчетах выгод и затрат. Идеальные типы, выделенные Деннисом, позволяют говорить о любой паре противоположных атрибутов, связанных с этими типами, таких как формальный/неформальный, индивидуальный/групповой, личный/безличный, эмоциональный/рациональный и так далее. Каждый идеальный тип предполагает возможность реконструкции различных моделей образа жизни, таких как мировоззренческие установки, идентичность, привычки, обычаи и ритуалы.
При рассмотрении стилей жизни в классике социальной мысли особого внимания заслуживает теория М. Вебера, но хорошо известно, что его в первую очередь волновала проблема различий между цивилизациями в динамике развития промышленного капитализма [7]. С точки зрения Вебера, ключ к пониманию этих различий лежит в принципе «рациональности», который пронизывает все сферы функционирования западных обществ и отсутствует в других цивилизациях. Социальный образ «буржуазии» стал олицетворением рациональной капиталистической системы.
Под влиянием распространения протестантского духа на Западе сформировался современный образ жизни, который долгое время находился в конфликте с традиционным укладом. Традиционный образ жизни заключался в стремлении работать ровно столько, чтобы прокормить себя и свою семью при заданном социально приемлемом уровне потребления, без стремления к мобилизации труда и максимизации полезности за счет повышения своей профессиональной компетентности. Более того, настаивание на традиционном образе жизни присуще не только представителям рабочего класса, но и предпринимателям в период перехода от феодализма к капиталистической экономике.
Вебер активно использовал понятия «стиль» и «образ жизни» при анализе проблемы социальной стратификации [8]. Он предложил три категории для понимания распределения социальной власти: «класс», «статусная группа» и «партия».
Основной мотивацией действий представителей этого классового статуса является экономическая выгода, в основе которой лежит рациональное поведение, ориентированное на достижение цели. В отличие от классового статуса, статусные группы определяются не на основе владения средствами производства в рыночной экономике, а на основе положительной или отрицательной оценки чести и престижа в данном обществе. Таким образом, социальный статус имеет скорее социокультурное, чем экономическое измерение. По мнению Вебера, отдельные статусные группы связаны с формированием и поддержанием определенного образа жизни. Образ жизни, формируемый социальным статусом индивида, является символом признания и отличия от других социально-статусных групп в обществе. Статусные группы ограничивают взаимодействие с людьми, не принадлежащими к той же статусной группе, и в то же время поощряют близкие отношения между людьми, принадлежащими к той же статусной группе.
С точки зрения стилей жизни, еще одного классика немецкой социологии, очень интересно исследование Г. Циммера [9, 10]. Циммер использовал термин «стиль жизни» для обозначения способа существования современного человека, отличного от того, который существовал в более ранние времена. Современный образ жизни становится все более безличным, плебейским, опосредованным экономическими отношениями и менее эмоциональным. В то же время Циммер использует множественное число для обозначения разнообразия стилей, с которыми человек сталкивается в мире, полном возможностей для самовыражения, каждый из которых развивается в соответствии со своими нормами.
В постиндустриальную эпоху ограничения на свободный выбор профессии ослабевают благодаря высоким темпам экономического роста, распространению среднего и высшего образования, росту так называемого «креативного класса» и эмансипации социальных отношений и связей. В результате в постиндустриальных обществах на первый план выходит ценность самовыражения, а тенденция к секуляризму и рациональности замедляется. Образ жизни в условиях современного индустриального или постиндустриального общества может быть выбран и трансформирован индивидами на разных этапах построения их образовательных и профессиональных траекторий. Этот процесс может быть описан и проанализирован в соответствии с методологией Инглехарта, использованной в исследовании World Values Survey. В этом контексте предлагается различать два дихотомических измерения: «традиционные ценности - светские и рациональные ценности» и «ценности выживания - ценности самовыражения». Совокупность конкретных ценностных ориентаций, содержащихся в той или иной группе ценностных паттернов, дает смысловую основу традиционного и современного стилей жизни в самом общем виде.
В отечественной литературе для изучения смежных вопросов используются понятия «образ жизни», «повседневность», «образ жизни». Понятие «образ жизни» является
Понятие «образ жизни» широко использовалось в этнографических исследованиях в дореволюционной России. В советской историографии и этнографии понятие «семья» стало использоваться для обозначения материальной культуры, пропитания, воспроизводства семьи и досуга [13]. Понятие «образ жизни» в советских социологических исследованиях стало активно использоваться в 1980-е годы [14]. Исследователи различали понятия «образ жизни» и «стиль жизни». Последнее понятие использовалось для описания совокупности материальных, технологических и культурных аспектов, определяющих образ жизни. В других исследованиях отмечалось, что «образ жизни» относится к «физическим параметрам» существования, например, живет ли человек в сельской местности или в городе, ведет здоровый образ жизни или нездоровый, а «стиль жизни» - к культурно и социально определенным потребностям, таким как поддержание своего социального статуса [15]. Исследователи предложили способы использования этой концепции в эмпирических исследованиях. Например, А. Домаранская рассматривала связь между досуговой деятельностью и социальным статусом, определяемым доходом, видом работы и профессиональным престижем. Одним из результатов исследования современного постсоветского общества является то, что «классические» элитарные увлечения, такие как театр и искусство, востребованы интеллигенцией «среднего класса» [16].
Социология образа жизни активно развивалась в нашей стране в 1960-1980-е годы [17]. Одним из исследований, посвященных наиболее широким составляющим «образа жизни», стал Таганрогский проект, который реализовывался в несколько этапов с 1960-х годов. В результате удалось получить многомерную картину образа жизни советского общества, характеризующегося целым рядом социально-демографических параметров, трудовым поведением, досугом, потреблением, социокультурными и гендерными установками [18]. В этот период были разработаны и апробированы методики изучения компонентов образа жизни. Отправной точкой советской социологии было представление о том, что образ жизни определяется структурными и институциональными особенностями социальной системы. Образ жизни объяснялся через призму социально-экономических форм (буржуазных, социалистических) или национальных и этнических факторов.
В последние годы с развитием теории и методологии в России продолжаются эмпирические исследования образа жизни с разных точек зрения. Исследование, проведенное Ю.М. Лощиной в 2007 году. Это позволяет выделить конкретные виды досуга как часть образа жизни [19]. Таким образом, существует корреляция между уровнем дохода и образования и досуговой активностью. Было показано, что досуг является способом частичного выравнивания социальных дистанций. В.И. Корсунова на основе собственного исследования изучила структуру досуговой практики в России, участие населения в общественном досуге, зависимость моделей досуга от уровня доходов населения и социально-демографических характеристик общества. Она сделала ряд важных выводов. Была предпринята попытка типизации социальных групп на основе выделения специфических стилей жизни, изучались стили жизни различных социальных профессионалов (предпринимателей) и социально-демографических групп (пенсионеров, молодежи).
После года жизни в условиях пандемии коронавируса и административных ограничений на социальную активность для предотвращения распространения вируса более половины россиян изменили способ проведения своего досуга.
Видно, что мужчины чуть более активны в проведении досуга, особенно когда речь идет о питании вне дома, и эта разница значима (10 процентных пунктов). Различия и множители значимы для досуга вне дома и оплачиваемого досуга. Если учесть различия в группах проживания, то следует отметить, что активность в общении практически одинакова у городских и сельских жителей, а услугами общественного питания и культурно-досуговых учреждений пользуются лишь вдвое меньше сельских жителей, чем городских. По уровню здоровья и материальной обеспеченности между разными группами наблюдаются значительные различия. Стоит отметить, что низкие показатели соответствующих характеристик не только сильно ограничивают практику культурно-гастрономического досуга, но и значительно снижают распространенность межличностных контактов.
Более четверти респондентов фиксируют изменения в формах и практиках проведения досуга в ситуации середины 2022 года, причем 35 % представителей молодежной когорты оценивают ее именно так.
Эмоциональный и душевный комфорт жизни человека во многом зависит от наличия надежной среды общения. В условиях экстремального воздействия на повседневную жизнь россиян социально-экономической нестабильности и растущей цензуры общения в обществе установление доверительных отношений с близким партнером по общению не только помогает в принятии решений в сложных жизненных ситуациях, но и обладает значительным терапевтическим эффектом.
Почти все (91 %) участники исследования имели доверительного партнера по общению в репрезентативном окружении. Значимых различий между разными социально-демографическими группами не было, однако мужчины, люди среднего и старшего возраста, а также жители небольших населенных пунктов были склонны к коммуникативной изоляции. При анализе статусных групп жителей были обнаружены значительные различия. Представители групп с более низким уровнем образования и более низким материальным положением склонны вольно или невольно отказываться от общения наедине, демонстрируя выраженную замкнутость. Характер такого поведения может быть связан с социальными условиями и психологическими проблемами, присущими уязвимым группам.
Данные опроса показывают, что 9 % респондентов регулярно получают материальную помощь от разлученных родственников и друзей. Степень, в которой респонденты из разных демографических групп получают такую поддержку от своего социального окружения, несколько различается (рис. 19). Разница невелика (около 3-5 процентов), но этот разброс дает представление о реальной ситуации. Представители группы среднего возраста получают денежные переводы реже всего.
Около 82 % респондентов считают, что могут рассчитывать на помощь в трудную минуту хотя бы от одного субъекта своего личного или организационного социального окружения (в контексте данного исследования к таким субъектам относятся родственники, друзья, коллеги, государственные учреждения, органы власти и религиозные организации). К наиболее уязвимым группам людей, которые еще не отметили возможность получения такой помощи, если таковая имеется, относятся представители старших возрастных групп и люди с ограниченными собственными ресурсами (здоровье, стабильная работа, сбережения).
Наибольшие надежды возлагаются на родственников (73 %). Россияне в 1,5 раза реже рассчитывают на помощь друзей и коллег, 18% полагаются на помощь государственных структур.
Приоритеты, обозначенные потенциальными получателями помощи, характерны для представителей всех групп населения. В то же время можно выявить содержательные различия в субъективной вероятности получения необходимой помощи в разных группах населения.
Уровень субъективной широты ресурсно-социальных взаимодействий, отражающий уровень социального капитала, может быть определен путем суммирования количества целевых групп, которые респонденты воспринимают как потенциально ресурсно-значимые. О недостатке социального капитала заявили 18 % респондентов. Около двух третей (65 %) респондентов назвали не более двух таких целевых групп, что по субъективной широте представляет собой группу со средним уровнем социального капитала. 17 % россиян считают, что можно эффективно привлекать людей высокого уровня, то есть представителей трех и более тематических групп. При этом наблюдается возрастной профиль, то есть с возрастом субъективная широта потенциально полезных социальных связей значительно сужается.
Наиболее распространенными типами потенциально полезного социального окружения были язык и коммуникативное поведение. Подавляющее большинство респондентов отметили, что социальная среда может предоставить возможности для дружеского общения и, при необходимости, эмоциональной поддержки и совета. Помощь в решении бытовых вопросов была менее распространенным источником потенциальной поддержки.
Около половины россиян хотели бы получать помощь от социального окружения в случае необходимости, например, финансовую или помощь в трудоустройстве.