Понуждение к действиям сексуального характера.

Введение
Актуальность темы работы обусловлена тем, что Федеральными законами от 27 июля 2009 г. N 215-ФЗ и от 29 февраля 2012 г. N 14-ФЗ, по существу, установлена новая система преступлений против половой свободы и половой неприкосновенности (сексуальных преступлений). Принципиально по-другому определяются уголовно значимая градация возраста потерпевшего (потерпевшей) и субъективное отношение преступника к такому возрасту; введено (точнее, возвращено в Уголовный кодекс РФ ) понятие «половая зрелость»; в качестве особо отягчающего обстоятельства стал расцениваться специальный рецидив при совершении сексуальных преступлений. Вновь появилась разница в уголовно-правовой оценке тяжести противозаконного полового сношения, с одной стороны, и мужеложства и лесбиянства - с другой (ч. ч. 1, 2 ст. 134 УК РФ). Перечисленные новеллы заставляют переосмыслить многие признаки сексуальных преступлений.
В частности, в ч. 1. ст. 133 УК противозаконные половое сношение, мужеложство, лесбиянство и иные действия сексуального характера уравнены в характере и степени своей общественной опасности (что представляется вполне оправданным и справедливым, хотя бы в силу конституционного предписания о равенстве полов).
Объектом исследования являются общественные отношения, возникающие в связи с уголовной ответственностью за насильственные действия сексуального характера.
Предметом исследования являются нормы действующего уголовного законодательства РФ, регламентирующие ответственность за насильственные действия сексуального характера, практика их применения, а так же научная и учебная литература по теме исследования.
Целью данной работы является изучение понуждения к действиям сексуального характера.
Задачами работы ставится:
• рассмотреть половую неприкосновенность и половую свободу личности, как объект уголовно-правовой охраны;
• исследовать понуждение в уголовном праве;
• дать общую характеристику понуждения к действиям сексуального характера;
• выявить проблемные аспекты квалификации понуждения к действиям сексуального характера .
Нормативно-правовой основой данной работы являются Конституция Российской Федерации, Уголовный кодекс Российской Федерации, и другие нормативные правовые акты.
Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка используемой литературы.

 
1. Значение половой неприкосновенности и понуждения в уголовном праве
1.1. Половая неприкосновенность и половая свобода личности, как объект уголовно-правовой охраны

Половая свобода представляет собой свободу выбора партнера в сексуальных отношениях лицом. Каждый человек реализует половую свободу по собственному усмотрению. Половая неприкосновенность означает запрет на сексуальные отношения с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста.
Интересно заметить, что в последние 20 - 30 лет для уголовного права стран Центральной и Восточной Европы характерно скептическое отношение к институту продолжаемого преступления, сфера применения которого последовательно сужается. Знаковым событием в этом плане стало решение Союзного суда Швейцарской Конфедерации от 27 апреля 1990 г., в котором данная правовая конструкция была признана «совершенно неприемлемой»; в решении того же суда от 8 марта 1991 г. отказ от нее был подтвержден.
Схожую позицию вскоре занял и Верховный суд ФРГ: суть его решения от 3 марта 1994 г. сводится к тому, что при связи многих видов поступков, каждый из которых осуществляет собой самостоятельный состав преступления, деяние признается продолжаемым тогда, когда это исходя из состава преступления неизбежно для правильной характеристики совершенного противоправного деяния и вины. Немецкая уголовно-правовая доктрина практически однозначно истолковала это суждение как отказ от института продолжаемого преступления и вытеснение его началами физического единства деяния. При этом германские суды считают данную юридическую конструкцию однозначно неприемлемой, когда речь идет о некоторых видах уголовных деяний, к числу которых относятся и половые преступления.
Подобные взгляды нашли поддержку в теории уголовного права и (отчасти) в судебной практике ряда югославянских стран. При этом некоторые авторы настаивали на недопустимости квалификации как продолжаемых любых преступлений, посягающих на так называемые «высшие личные блага», будь то изнасилование, половое сношение с ребенком или даже разбой. Именно такая позиция закреплена в ч. 2 ст. 52 нового Уголовного закона Республики Хорватии 2011 г., которая исключает правовую оценку уголовных деяний, представляющих собой посягательство на жизнь, здоровье, половую или иные свободы лица, как продолжаемых.
Юридическая конструкция продолжаемого преступления не способна охватить «совокупную неправду» ряда посягательств на указанные ценности, и, соответственно, с ее помощью нельзя обеспечить надлежащую охрану этих правовых благ. В случаях, когда невозможно установить точное количество совершенных действий, рекомендуется, руководствуясь принципом in dubio pro reo, осуждать виновного за то минимальное число эпизодов, что удалось доказать.
Возникает вопрос: не следует ли и российскому уголовному праву последовать этим общеевропейским тенденциям? Не пора ли и нам отказаться от конструкций продолжаемого изнасилования и продолжаемых насильственных действий сексуального характера, квалифицируя все случаи многоэпизодных посягательств на половую свободу и половую неприкосновенность как реальную совокупность преступлений? Ответ, думается, должен быть отрицательным.
Неприятие европейскими юристами института продолжаемого преступления во многом объясняется тем, что в последние десятилетия данная уголовно-правовая конструкция трактовалась ими преимущественно с объективистских позиций, уделяющих внимание главным образом внешним признакам деяний и фактически игнорирующих их внутреннюю взаимосвязь. При таком подходе продолжаемое преступление оказывается разновидностью реальной совокупности, а отсюда неизбежно возникает ощущение того, что квалификация содеянного как (юридически, но не фактически) единого (продолжаемого) преступления является ничем не оправданной «льготой» или «привилегией» для серийных преступников. В советском же (и постсоветском) уголовном праве господствовали и господствуют если не до конца субъективные, то по крайней мере смешанные концепции продолжаемого преступления, предполагающие обязательное наличие так называемого единого умысла. С точки зрения большинства отечественных специалистов, продолжаемое преступление едино не только юридически, но и по самой своей социально-психологической природе; иными словами, оно не сводимо к совокупности преступлений и должно четко от нее отграничиваться. Эта позиция находит отражение и в актах официального судебного толкования.
Судебные органы в целом справляются с этой задачей, не допуская экстенсивного применения анализируемой юридической конструкции к половым преступлениям. Сказанное полностью относится и к использованию одной и той же ситуации или одного и того же длящегося отношения, упоминаемого едва ли не в каждой немецкой и югославянской монографии или статье о продолжаемых преступлениях. По нашему мнению, данный фактор, нередко имеющий место при серийных посягательствах на половую свободу (а еще чаще - на половую неприкосновенность), не «восполняет» и не «заменяет» отсутствующий единый умысел, а является одной из наиболее распространенных предпосылок его возникновения. Так что само по себе это обстоятельство не дает оснований для квалификации содеянного как единого продолжаемого преступления.
Так, приговором Зенковского районного суда г. Прокопьевска (частично измененным кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Кемеровского областного суда) П. признан виновным в том, что в период с декабря 2016 г. по февраль 2017 г., в ночь с 18 на 19 июля 2017 г. и 19 июля 2017 г., находясь в состоянии алкогольного опьянения, с целью удовлетворения своих сексуальных потребностей, используя беспомощное состояние своей дочери 2000 г.р., которая ввиду малолетства не могла сознавать характера и значения совершаемых с нею действий и оказать активное сопротивление, и подвергая потерпевшую избиениям, совершал с нею насильственные действия сексуального характера. Несмотря на то что все преступления учинены одним и тем же способом, сочетающим насилие и использование беспомощного состояния, удовлетворение половой страсти осуществлялось в одной и той же противоестественной форме (coitus per os), а последние два эпизода отделены друг от друга периодом времени менее одних суток, суд, как нам представляется, совершенно правильно осудил П. за три самостоятельных преступления, предусмотренных п. «в» ч. 3 ст. 132 УК РФ (в ред. 1996 г.).
Рудничный районный суд г. Прокопьевска также не усмотрел признаков продолжаемого преступления в действиях С., который в своей квартире с разницей в несколько часов дважды изнасиловал пришедшую к нему для совместного распития спиртного Г. Первый раз насильственный половой акт был совершен в ночь с 13 на 14 июля 2017 г., второй - около полудня 14 июля 2017 г., однако каждый раз конфликтная ситуация возникала заново.
Учитывая специфику мотивации половых преступлений, в основе которой, как правило, лежит сексуальная неудовлетворенность, нельзя не согласиться с выдающимся польско-российским юристом С. Будзинским, который еще в позапрошлом веке отмечал, что изнасилование может считаться продолжаемым преступлением «только в отношении одного и того же лица и то в редких случаях, когда, например, преступник лишил