Вовлечение в занятие проституцией

Введение
Актуальность темы работы обусловлена тем, что преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности являются наиболее тяжкими преступлениями, которые нашли свое законодательное закрепление в главе 18 Уголовного кодекса РФ. Реально круг преступлений, совершаемых по сексуальным мотивам, значительно шире. К ним могут быть отнесены: убийство, сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера (п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ), умышленное причинение вреда здоровью различной степенью тяжести (ст. ст. 111, 112, 115 УК РФ), похищение людей (п. «в» ч. 2 ст. 126 УК РФ), вовлечение в занятие проституцией (ст. 240 УК РФ), надругательство над телами умерших и другие.
Проституция является распространенным явлением в России. Эта проблема по-прежнему остается не решенной. Точных данных о лицах, занятых в этой сфере не существует, по-прежнему. Особенно острая проблема – это занятие проституцией детей.
Объектом данной работы являются общественные отношения, возникающие в связи с вовлечением в занятие проституцией.
Предметом работы являются нормы действующего законодательства, регламентирующие ответственность за вовлечение в занятие проституцией, практика их применения, а так же научная и учебная литература по теме исследования.
Целью настоящей работы ставится изучение вовлечения в занятие проституцией.
Задачами работы ставится:
• рассмотреть половую неприкосновенность и половую свободу личности, как объект уголовно-правовой охраны;
• проанализировать значение принуждения в уголовном праве;
• дать уголовно-правовую характеристику вовлечения в занятие проституцией;
• выявить проблемы привлечения к уголовной ответственности за вовлечение занятие проституцией несовершеннолетнего;
• рассмотреть вопросы квалификации вовлечения в занятие проституцией;
• исследовать смежные вопросы, возникающие при квалификации вовлечения в занятие проституцией;
• проанализировать коллизионные вопросы.
Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка.




 
1.1. Половая неприкосновенность и половая свобода личности, как объект уголовно-правовой охраны
Половая свобода представляет собой свободу выбора партнера в сексуальных отношениях лицом. Каждый человек реализует половую свободу по собственному усмотрению. Половая неприкосновенность означает запрет на сексуальные отношения с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста.
Интересно заметить, что в последние 20 - 30 лет для уголовного права стран Центральной и Восточной Европы характерно скептическое отношение к институту продолжаемого преступления, сфера применения которого последовательно сужается. Знаковым событием в этом плане стало решение Союзного суда Швейцарской Конфедерации от 27 апреля 1990 г., в котором данная правовая конструкция была признана «совершенно неприемлемой»; в решении того же суда от 8 марта 1991 г. отказ от нее был подтвержден.
Схожую позицию вскоре занял и Верховный суд ФРГ: суть его решения от 3 марта 1994 г. сводится к тому, что при связи многих видов поступков, каждый из которых осуществляет собой самостоятельный состав преступления, деяние признается продолжаемым тогда, когда это исходя из состава преступления неизбежно для правильной характеристики совершенного противоправного деяния и вины. Немецкая уголовно-правовая доктрина практически однозначно истолковала это суждение как отказ от института продолжаемого преступления и вытеснение его началами физического единства деяния. При этом германские суды считают данную юридическую конструкцию однозначно неприемлемой, когда речь идет о некоторых видах уголовных деяний, к числу которых относятся и половые преступления.
Подобные взгляды нашли поддержку в теории уголовного права и (отчасти) в судебной практике ряда югославянских стран. При этом некоторые авторы настаивали на недопустимости квалификации как продолжаемых любых преступлений, посягающих на так называемые «высшие личные блага», будь то изнасилование, половое сношение с ребенком или даже разбой. Именно такая позиция закреплена в ч. 2 ст. 52 нового Уголовного закона Республики Хорватии 2011 г., которая исключает правовую оценку уголовных деяний, представляющих собой посягательство на жизнь, здоровье, половую или иные свободы лица, как продолжаемых.
Юридическая конструкция продолжаемого преступления не способна охватить «совокупную неправду» ряда посягательств на указанные ценности, и, соответственно, с ее помощью нельзя обеспечить надлежащую охрану этих правовых благ. В случаях, когда невозможно установить точное количество совершенных действий, рекомендуется, руководствуясь принципом in dubio pro reo, осуждать виновного за то минимальное число эпизодов, что удалось доказать.
Возникает вопрос: не следует ли и российскому уголовному праву последовать этим общеевропейским тенденциям? Не пора ли и нам отказаться от конструкций продолжаемого изнасилования и продолжаемых насильственных действий сексуального характера, квалифицируя все случаи многоэпизодных посягательств на половую свободу и половую неприкосновенность как реальную совокупность преступлений? Ответ, думается, должен быть отрицательным.
Неприятие европейскими юристами института продолжаемого преступления во многом объясняется тем, что в последние десятилетия данная уголовно-правовая конструкция трактовалась ими преимущественно с объективистских позиций, уделяющих внимание главным образом внешним признакам деяний и фактически игнорирующих их внутреннюю взаимосвязь. При таком подходе продолжаемое преступление оказывается разновидностью реальной совокупности, а отсюда неизбежно возникает ощущение того, что квалификация содеянного как (юридически, но не фактически) единого (продолжаемого) преступления является ничем не оправданной «льготой» или «привилегией» для серийных преступников. В советском же (и постсоветском) уголовном праве господствовали и господствуют если не до конца субъективные, то по крайней мере смешанные концепции продолжаемого преступления, предполагающие обязательное наличие так называемого единого умысла. С точки зрения большинства отечественных специалистов, продолжаемое преступление едино не только юридически, но и по самой своей социально-психологической природе; иными словами, оно не сводимо к совокупности преступлений и должно четко от нее отграничиваться. Эта позиция находит отражение и в актах официального судебного толкования.
Судебные органы в целом справляются с этой задачей, не допуская экстенсивного применения анализируемой юридической конструкции к половым преступлениям. Сказанное полностью относится и к использованию одной и той же ситуации или одного и того же длящегося отношения, упоминаемого едва ли не в каждой немецкой и югославянской монографии или статье о продолжаемых преступлениях. По нашему мнению, данный фактор, нередко имеющий место при серийных посягательствах на половую свободу (а еще чаще - на половую неприкосновенность), не «восполняет» и не «заменяет» отсутствующий единый умысел, а является одной из наиболее распространенных предпосылок его возникновения. Так что само по себе это обстоятельство не дает оснований для квалификации содеянного как единого продолжаемого преступления.
Так, приговором Зенковского районного суда г. Прокопьевска (частично измененным кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Кемеровского областного суда) П. признан виновным в том, что в период с декабря 2016 г. по февраль 2017 г., в ночь с 18 на 19 июля 2017 г. и 19 июля 2017 г., находясь в состоянии алкогольного опьянения, с целью удовлетворения своих сексуальных потребностей, используя беспомощное состояние своей дочери 2000 г.р., которая ввиду малолетства не могла сознавать характера и значения совершаемых с нею действий и оказать активное сопротивление, и подвергая потерпевшую избиениям, совершал с нею насильственные действия сексуального характера. Несмотря на то что все преступления учинены одним и тем же способом, сочетающим насилие и использование беспомощного состояния, удовлетворение половой страсти осуществлялось в одной и той же противоестественной форме (coitus per os), а последние два эпизода отделены друг от друга периодом времени менее одних суток, суд, как нам представляется, совершенно правильно осудил П. за три самостоятельных преступления, предусмотренных п. «в» ч. 3 ст. 132 УК РФ (в ред. 1996 г.).
Рудничный районный суд г. Прокопьевска также не усмотрел признаков продолжаемого преступления в действиях С., который в своей квартире с разницей в несколько часов дважды изнасиловал пришедшую к нему для совместного распития спиртного Г. Первый раз насильственный половой акт был совершен в ночь с 13 на 14 июля 2017 г., второй - около полудня 14 июля 2017 г., однако каждый раз конфликтная ситуация возникала заново.
Учитывая специфику мотивации половых преступлений, в основе которой, как правило, лежит сексуальная неудовлетворенность, нельзя не согласиться с выдающимся польско-российским юристом С. Будзинским, который еще в позапрошлом веке отмечал, что изнасилование может считаться продолжаемым преступлением «только в отношении одного и того же лица и то в редких случаях, когда, например, преступник лишил изнасилованную свободы. Следует заметить, что мотив половой неудовлетворенности и возникающая на его основе цель удовлетворения половой потребности являются наиболее распространенными, но отнюдь не обязательными признаками преступлений, предусмотренных ст. 131 и 132 УК РФ. Подобного рода уголовно-противоправные деяния могут совершаться и по иным мотивам, как-то: ревность, зависть, месть, патологическое стремление к доминированию и проч. В ряде антисоциальных субкультур (в том числе в местах лишения свободы) сексуальное насилие нередко выступает в качестве механизма социального исключения (отвержения). Представляется, что во всех этих случаях «нетипичной» мотивации нет никаких препятствий для применения ст. 131 - 132 УК РФ: законодатель неслучайно говорит о сексуальном характере таких действий, а не об их сексуальной направленности.
В иных обстоятельствах изнасилование того же лица, находящееся во внутренней связи с предшествовавшим изнасилованием, трудно себе представить: необузданная похоть, прибегающая к насилию, находит утоление в однократном удовлетворении». Таких случаев действительно немного, и это относится как к изнасилованию, так и к большинству иных половых преступлений (ст. 132, 134, 135 УК РФ). В качестве наглядного примера можно привести широко освещавшееся всеми мировыми СМИ дело австрийца Йозефа Фритцля, который в течение многих лет удерживал и регулярно насиловал в подвале своего дома собственную дочь. Встречаются продолжаемые преступления против половой свободы и в нашей судебной практике.
Может возникнуть вопрос: не нарушается ли при осуждении подобного рода «преступников-монстров» за одно продолжаемое преступление принцип справедливости, и, соответственно, не становится ли применение в этих случаях конструкции продолжаемого преступления препятствием для достижения наказанием стоящей перед ним цели восстановления социальной