Эволюция образа лирического героя в творчестве Н. С. Гумилева.

1. Лирический герой в раннем творчестве Н. Гумилева

В творчестве Николая Гумилева прослеживается эволюция от символизма к акмеизму, предполагающему реалистическое мировосприятие. Пережив период ученичества, Гумилев очень скоро нашел свою тему, своего героя. Стремясь к ясности, точности, психологической достоверности и объективности, Гумилев создает героя, воплощенного в разных образах-масках. Он часто использует вечные образы мировой литературы и мифологии (Дон Жуан, Адам, Синдбад, Одиссей) и трактует их оригинально.
В поэзии, как и в жизни, Гумилев стремился воплотить идеал совершенной мужественности, заявленный акмеистами. Составляющие этого идеала — три образа-маски: воин, путешественник, любовник. Эти разные ипостаси лирического героя наиболее приближены к автору.
В гумилевской системе персонажей значительное место занимают и персонажи, далекие от автора, в частности: животные, мифические и абстрактные существа, женщины. Поэт часто использует образы животных в создании развернутой метафоры, например, в стихотворениях «Слоненок», «Носорог», «Леопард».
Мир Гумилева — это мир красочный, яркий, населенный экзотическими существами и растениями, а также узнаваемый мир уездного городка или среднерусского уголка природы, свидетельствующий о неизменной любви поэта к жизни, к родине, к женщине, к Богу. Его жизненное кредо выражено в строчках стихотворения:
Есть Бог, есть мир, они живут вовек,
А жизнь людей мгновенна и убога,
Но всё в себе вмещает человек,
Который любит мир и верит в Бога.
Лирический герой Гумилева воплощает жизнеутверждающую суть его Поэзии. Это, как правило, волевой, сильный, отважный человек. Три ипостаси гумилевского идеала совершенной мужественности диктуют темы его поэзии: тема путешествия или странствия, военная тема и тема любви. Они, разумеется, не исчерпывают тематику поэзии Гумилева, но дают объемное представление о его лирическом герое.
В зрелой философской лирике поэта появляется еще одна, высшая ипостась лирического героя, которая связана с его пониманием сути творчества.
В целом нужно сказать, что лирика Николая Гумилева экзотична, полна красок неведомых стран. Сам поэт много путешествовал и пытался передать увиденное им через творчество. Создавая неповторимые образы далекого юга.
Он много пишет о том, как странствовал под чужим небом, по чужой земле. В этом долгом пути скитаний особенно дорог ему становится родной край, совсем непохожий на далекие страны, скупой на краски, но все же близкий и знакомый.
Гумилев пишет о тех краях, где все занесено песком, где нещадно палит солнце, где живут дикие племена, растут пальмы, и все так не похоже на наш привычный мир.
«Но вглядись: эта вечная слава песка –
Только горного отсвет пожара,
С небесами, где легкие спят облака,
Бродят радуги, схожа Сахара»
О природе Гумилев пишет очень много, но он не обожествляет её, он внимательно вглядывается во все её проявления, но не добавляет к полученным впечатлениям ничего личного, стараясь быть объективным и точным, передавая увиденное без прикрас, не употребляя ни одного лишнего слова.
«Так вот и вся она, природа,
Которой дух не признает:
Вот луг, где сладкий запах меда
Смешался с запахом болот...»
Мир Гумилева – это мир ярких образов, точно и четко описанных поэтом, очерченных красками, линиями, словно нарисованных кистью мастера – художника. Речь Гумилева проста, слова её обыкновенны, здесь не найдешь красивых сравнений: все предельно четко и конкретно.
Акмеизм в высшем его проявлении.
Гумилев всегда выступал против символизма, размытости слова, витиеватости и образности речи. Акмеизм его предполагал употребление точных слов, прямых названий предметов для выражения чувств и мыслей автора в поэтическом тексте.
Гумилев считал, что стихотворная речь должна быть предельно проста и точна, тогда лишь мысль автора станет ясной, прозрачной, понятной.
Эти принципы Николай Степанович пытался воплотить в своей поэзии, что ему, безусловно, удалось.
Автор одним штрихом, одной фразой, точным жизненным наблюдением мог передать целую трагедию жизни, скупо, не выражая по этому поводу никаких чувств, просто объясняя факты, не более того...
«Древний я отрыл храм из-под песка,
Именем моим названа река,
И в стране озер пять больших племен
Слушались меня, чтили мой закон.
Но теперь я слаб, как во власти сна,
И больна душа, тягостно больна:
Я узнал, узнал, что такое страх,
Погребенный здесь в четырех стенах;
Даже блеск ружья, даже плеск волны
Эту цепь порвать ныне не вольны..»
И, тая в глазах злое торжество,
Женщина в углу слушала его»
В этих строках Гумилев рассказал о трагедии стремления мужчины к свободе и желании женщины подчинить себе мужчину.
Эмоциональный накал очень высок, а история целой жизни выражена всего в нескольких строках.
О такой краткости всегда мечтал Николай Степанович, он и сам был в жизни немногословен, скуп в выражении чувств и очень точен в подборе нужных слов.
Он, словно врач, ставит диагноз, называет вещи своими именами, излечивая тем самым души читателей от нагромождения догм, моральных принципов и хаоса чувств.
« Расцветает дух, как роза мая,
Как огонь, он разрывает тьму.
Тело, ничего не понимая,
Слепо повинуется ему...»
Таким образом, можно сделать вывод, что поэзия Николая Гумилева, активно критикуемая при жизни автора, переживает несколько волн популярности после его смерти.
Лирический герой её – настоящий мужчина, скупо и точно повествующий о путешествиях, войнах, любви, природе, родине...
Сдержанность и мужество – именно это всегда и выделяло поэзию Николая Степановича Гумилева среди творчества всех его современников.
Первое стихотворение Н. С. Гумилева было опубликовано в 1902 г. В 1905 году в свет вышел первый сборник стихов «Путь конквистадоров». В ранней лирике Гумилева крайне ощутима зависимость от символизма. Будущий акмеист следует в своем творчестве отнюдь не за близкими по духу младосимволистами, а ориентируется на поэтическую традицию старших символистов, в особенности Константина Бальмонта и Валерия Брюсова. От них Гумилев почерпнул декоративность пейзажей и общую тягу к броским внешним эффектам, а также обратился к доминанте сильной личности, опирающейся на твердые качества характера.
Герой лирики раннего Гумилева поражал своей неистовой энергией, для него нет преграды между реальностью и грезами. Ранняя лирика поэта лишена нот трагизма, свойственных поэзии Анненского, Блока или Белого. Гумилев утверждает приоритет смелой мечты, чарующих грез, свободной фантазии. Поэту присуща сдержанность в проявлении любых эмоций. Возможно, именно поэтому сугубо личный, исповедальный тон он расценивает как негативное, едва ли не неврастеническое, проявление. Лирическое волнение в его вдохновенном мире обязательно объективируется, настроение передается зрительными образами, составляющими стройную композицию.
Поэты-символисты исходили из идеи слитности разных сторон и граней жизни. По отношению к конкретным проявлениям действительности, будто намеренно культивировалась некая дальнозоркость. Окружающее лирического героя «земное» пространство становилось бегло прорисованным, специально размытым фоном с проецированными на него «внеземными», «космическими» интуициями. Куда больше доверия было чувственному восприятию, особенно зрительному. Ранний Гумилев активно использовал визуальные свойства образа, реабилитацию единичной вещи, важной не только в качестве знака внутренних продвижений или ирреальных, на метафизическом уровне, прозрений, но и в качестве колоритного компонента единой декорации.
В начале 1910-х гг. Гумилев стал основателем акмеизма - новой литературной школы. Во многом причиной зарождения акмеизма стали результаты теоретического осмысления Гумилевым собственных поэтических исканий.
В акмеизме главенствующими стали категории автономии, равновесия, конкретности. В произведениях акмеистов основной упор ставился на воспевание земной жизни и деятельности самого человека. Лирический герой уже не просто пассивный созерцатель бытийных мистерий, но устроитель и открыватель земных красот. Гумилев верит в созидательную силу слова. В нем он ценит не летучесть, но постоянство семантических качеств. Так, в стихотворениях сборника «Чужое небо», присутствует умеренность экспрессии, словесная дисциплина, равновесие чувства и образа, содержания и формы.


2. Лирический герой в позднем творчестве Н. Гумилева

В последние годы жизни Н. Гумилева преобразилось его Слово, обрело глубину и значимость. «Слово, уподобленное евангельскому Логосу, становилось все более сложным, многозначным, не равным самому себе»[13].В начале его творческого пути, в рецензии на сборник «Жемчуга», В.И. Иванов предсказал поэту Путь внутреннего углубления.
«Глубокие в философско-художественном отношении взгляды поэта приведут его к особым космогоническим прозрениям», – пишет О. Щеголькова[14]. О. Клинг считает, что особенности мифопоэтики и специфика символических образов в позднем творчестве поэта близки символизму, «не школы, но миросозерцания», «синтезу символизма идеалистического и реалистического»[15]. В смысле книг перекликаются элементы библейско-христианских, масонских, теософских, антропософских, ницшеанских и иных религиозных философских учений, образы и мотивы различных мифологий — слагаемые особой лирико-философской концепции бытия поэта. Потому «расшифровать порой трудные для восприятия поэтические произведения Н. Гумилева возможно в результате осмысления содержания и функционирования значимых образов–символов»[16]. Лирический герой позднего Гумилева стремится к тайновидению мира, в последнем сборнике «Огненный столп» «выстраданная комичность и духовный путь лирического героя, как постижение великих тайн мира, сплетены в лейтмотиве духовного очищения». Лейтмотив духовного очищения проявляется системой мотивов, включает мотив всеразрешающей женской любви, поэта и поэзии, космоса и хаоса. Теургическое восприятие сущности любви, сакральность объектного ряда красота–чистота–божественность отличают стихотворения Гумилева периода «Огненного столпа».